Монструм

Фри немного поколебалась, но все же протянула мне перо. Я резво закатал рукав рубахи и, по указаниям наставницы, стал вычерчивать на коже мелкие символы. Было щекотно, когда кровавые чернила проникали в кожу. Фри в открытую радовалась моему успеху и тому, что смогла мне помочь, а я воодушевился, вспомнив, что нужно делать. И вот моя рука сама выводила нужные метки, без всяких примеров, а мысли скрепляли их воедино. Я не сдержал улыбки – у меня правда что-то получалось, не все было утрачено!

И каким же счастливым я себя чувствовал, когда с первой же попытки над моей ладонью зажегся манипуляционный круг. Он продержался недолго – мне не хотелось попусту тратить эфир. Но в тот миг я думал, что раз мне под силу это, то, возможно, и остальное тоже.

Фри рассмеялась и от радости хлопнула в ладоши.

– Вау! Макс, я горжусь тобой, правда. Теперь используй эфир – и горы свернешь! Большинство адъютов, кстати, так тоже умеют, хотя в основном их хватает только на пассивный общий внутренний переводчик – эфир переводит тебе скорее смысл, а не сами языки. Редкие даже могут ставить крайне примитивные манипуляции. Как твой отец, к примеру.

Меня передернуло, и все искры задора разом потухли. Мне не хотелось касаться этой темы.

– Ты ведь помнишь, что он был адъютом? – осторожно уточнила Фри.

Я неопределенно склонил голову набок.

– Только это и помню. Он исчез, когда мне было двенадцать. Мы с мамой думали, что он бросил нас.

– Вот как. – На лице девушки возникло сочувствие. – Ты не рассказывал об этом.

– Да там и рассказывать-то особо нечего. Адъют – простой человек с чуть более сильной душой, которая при каком-то давлении позволила ему начать видеть мир Света и Тьмы. Отец никогда ничего не говорил о том, кем был. Все равно никто бы не поверил. – Я положил руки на стол и крепко сжал кулаки. – Только теперь понимаю, как ему было тяжело нести все это на себе в одиночку. Сплиты же чувствуют адъютов, преследуют их. Таким людям везет, если их глаза вовремя открываются и они натыкаются на кого-то из Соларума. Тогда у них есть выбор – держаться поближе к протекторам, помогать нам в устранении тварей, быть под защитой и хорошо обеспечивать семью или же продолжать жить как обычно, оставаясь в вечной опасности. Протекторов ведь всего около сотни. Против целой орды сплитов это совсем немного. Если бы Соларум не вел такую жесткую политику по набору адъютов и их обучению воинскому делу, то протекторы бы совсем загнулись, и все из-за проклятой бойни. Мы с матерью столько лет не знали, что думать об отце… Он просто взял и исчез из нашей жизни. А потом, когда я стал протектором, выяснилось, что он погиб на задании, а нам не сообщили. Должно быть, в Соларуме подумали, что смысла нет – мы бы все равно ничего не запомнили из-за морока. Но если бы не отец, я бы вряд ли оказался среди вас.

– В смысле? – удивилась Фри.

– А я не рассказывал, как меня вообще нашли?

Тот день хорошо отпечатался в памяти.

Когда душа люмен-протектора становится достаточно сильной, чтобы преломлять морок и управлять Светом, в Соларуме об этом узнают и приходят за новобранцем. Новичков легко выследить, ведь у протекторов эфира намного больше, чем у простых людей. В этом и была разница между нами и адъютами. Те, у кого Света больше, могли вживлять в себя звездный эфир, чтобы пользоваться частью их сил. И все протекторы попадали на службу по одному сценарию. Кроме меня. За мной никто не приходил.

Я объявился сам.

Мы с мамой жили вдвоем, денег нам вечно не хватало, поэтому время от времени я старался поработать то там, то тут. Даже в университет из-за этого пошел не сразу. Естественно, толку было немного, но я радовался и тем жалким крохам. Потому, когда выпал очередной шанс трудоустроиться, во мне зажегся интерес. О месте известно почти ничего не было, разве что мой отец там когда-то работал. Сказали, что дело не пыльное, всему нужному обучат по ходу дела. И зарплата неплохая. Требовалось только прийти на собеседование. Маме я ничего не сообщил, она скептически и холодно относилась ко всему, что было связано с отцом. Верно, до сих пор злилась на него.

– Мне по телефону дали адрес и имя, – говорил я. – То был дозорный пункт моего города, а обратиться требовалось к Дану Вуйцику. И угадай, кто в тот момент как раз оказался там, завершая задание? Первый разговор у нас вышел, конечно, просто фееричный. Он ничего про звонок не знал, как и остальные.

– Да ладно, – поразилась девушка. – Подожди, а кто же тебе звонил?

– Мы вроде как и не выяснили этого. – Я пожал плечами. – Какая-то женщина, она представилась бывшей коллегой отца. А еще так и не узнали, почему меня не отметил ни один индикатор. Они начали реагировать на мою душу лишь после того, как я оказался в рядах протекторов. Хотя, как мне сказали, Свет у меня уже давным-давно превышал Тьму. А именно так нас и вылавливают из толпы.

– Звезды, да ты серьезно сплошная загадка.