Читаем Монстры полностью

                 За тихим праздничным столом                 Живые споры об искусстве                 Идут                 Но тут приходит костолом                 И лишь сплошные всхлипы-хрусты                 Слышны                 Он празднует безумство сил                 В нем преизбыточествующих                 Так что ж – он взял и отменил                 Что ли                 Спор об искусстве?                 Наш праздник?                 Да нет, он временно отменил спорящих                 Опять причудился мороз                 Вверху над ним пылало солнце                 Дымы как поле белых роз                 Качались над водой колодца                 И тишина, лишь некий мальчик                 Случайно отморозив пальчик                 Негромко                 Плакал                 Какая странная картина —                 У самой боковой куртины                 Лежат два трупа молодые                 А рядом мышка – не поднимет                 Головы                 А что не поднимет головы? —                 Глядь, подняла – у ней в крови                 Весь рот                 Сияет солнце, день прекрасный                 Идет неясный человек                 Костюм его от крови красный                 И лепестки прозрачных век                 Лотосовидных                 Прикрыты                 Пройдешь так мимо, обернешься                 Приснилось ли? – и не найдешься                 Найти ответа<p>Игра в кости</p>1996Предуведомление

Кость – это, пожалуй, единственное, что может представлять человека в съезде длящихся материй – камень, вода и пр. Кстати, именно она являлась материалом магических, алхимических и прочих тайных трансформационных операций. Оно и понятно. А мы все, бренные, о коже, волосах да мясе печемся!

                 Бежит лиса и видит кости                 Она принюхивается к ним                 И череп в стороне, и нимб                 За черепом немного косо                 Сияет дико-голубой                 Лиса касается губой                 Его                 И отпрыгивает как током ударена                 Крот землю прорывает ловко                 И натыкается на кости                 И сразу же в его головке                 Мысль о великом холокосте                 Томительная возникает                 И крот головкой приникает                 К ним                 Шепча:                 Простите, простите нас!* * *

Слово кость происходит от древне-этрусского слова камень, в котором кардинальные перемены в виде выпадения 2-й и 3-й позиций и кристаллизация 1-й и 4-й привели к проникающей центрации

* * *

Слово кость произошло от древнесредиземноморского языка Космос посредством тех же самых операций

* * *

Собственно, слово кость как таковое не сущностно, есть К, есть О, есть С, есть Ть, а что получается при сведении их вместе – живая тайна

                 Мышонок косточки в мешочек                 Сложил тихонечко и скромно                 Вдруг что-то странное огромное                 Как тень застлало ему очи                 И вслед громоподобный глас:                 Отдай! Они мои! – и враз                 Все исчезает                 Курица зерно клюет                 Видит, кость торчит внушительная                 Курица тогда ее                 Величает уважительно:                 Разрешите обратиться! —                 А ты кто? – А я девица                 Куриного сословия! —                 Обращайся! —                 Так вот…* * *

А иногда копаешь, копаешь день и ночь – а и косточки единой не отыщешь

* * *

А, бывает, наоборот, разбросаешь кругом костей видимо-невидимо, и никто не прибежит, не наткнется

* * *

А, бывает, и совсем наоборот – и кости на месте, и бегают все кругом – а ничего не случается контакта не происходит

* * *

Слово кость произошло в результате долгого и пронзительного созерцания некоего костоподобного объекта

* * *

Слово кость произошло одновременно с адресуемым веществом при распадении во время вхождения в пястные слои экзистенции

* * *

Слово кость возникло одним из первых и породило множество своих подобий, а также многие материальные свои эманации, подобные же эманации породили и естественные их подобия, которые перемешивались, что привело к путанице в понимании как самого слова, так и смысла понятия кость

<p>Невыговариваемое</p>1996Предуведомление
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия