Читаем Монстры полностью

                 Дитя на бревнышке сидит                 Возле дома                 С какой-то девушкой прелестной                 Беззубая старуха местная                 Проходит мимо и глядит                 Смеется: Вот я – Твоя Смерть! —                 Дитя ей отвечает: Нет!                 Вот Смерть моя! —                 И прислоняется головой к девушке                 Вот малое совсем дитя                 А сигареточку вертя                 Затягивается, вздыхает                 Закашливается и тут                 Внезапно падает, везут                 В больницу местную, вскрывают                 А там глазенками блестя                 Смерть этого самого дитя                 Сидит                 Дитя уже ко сну склоняется                 Головкой слабою склоняется                 К подушке белой и большой                 Она шепчет ему: Решай                 Милый!                 Я – Твоя Смерть! —                 А оно уже не слышит                 Дитя невинное идет                 За ним сопя спешит насильник                 А после то дитя найдут                 Уже недвижное и синее                 В парке                 Изнасилованное                 Вы говорите: Это – Смерть                 За ним пришла! – так что ж, не сметь                 Теперь                 И слова возмущения высказать?                 Выписывается из больницы                 Тяжело болевшее дитя                 Родители уже кряхтя                 Старенькие                 Пришли, друг другу смотрят в лица                 Не узнают                 Родители в смятенье спрашивают:                 А наше где дитя? – Ах, ваше-то                 За ним месяц уже как назад приходила                 Смерть!                 А вы что, не знали? —                 Молчат                 Дитя посмертно навещает                 Свой дом, родителей своих                 Они не видят, оно же их                 Частично видит и решает:                 Зачем их попусту смущать                 Вернусь обратно, а то Смерть                 Отпустила меня совсем ненадолго                 Дитя спешит из жизни ветхой                 В обетованную скорее                 С плакатами, с цветущей веткой                 С родителями – и в Корее                 Северной                 Все происходит, но – вниманье!                 Смерть из толпы вдруг вынимает                 Его одного                 Единственного                 Избранного                 Дитя еще совсем невинное                 В своей кроваточке лежит                 Но воздух некой страстью дивной                 Вокруг него уже дрожит                 Как тонкая живая нить                 Но вот сгущается – и Смерть                 Выволакивается оттуда                 Дитя по лесу поспешает                 А из котомочки притом                 Хлебные крошки просыпает                 Он на дорожку, чтоб потом                 След в след ему Смерть, словно птица                 Пришла, чтоб ей не заблудиться                 Крошечки склевывая                 Дитя к картине «Иван Грозный                 Своего сына убивает»                 Подходит близко, замирает                 Пугается, хочет бежать, но поздно!                 Поздно!                 И вот уже в крови лежит                 И Грозный царь над ним дрожит                 Всем телом                 И шепчет: Я – Смерть Твоя!                 Какой-то день неясный, мшистый                 Играет местная труба                 К власти вчера пришли фашисты                 Дитя с утра идет туда                 Где собралися гимны петь                 Подходит, а в сторонке Смерть                 Стоит                 Дожидается                 Какое мерзкое дитя                 Что б от него да не избавиться                 Все носится оря-свистя                 Что подойти к нему и справиться                 С ним никому и не суметь                 Из нас, но есть на свете Смерть                 Есть                 И на него                 Дождь целый день, сырая осень                 Дитя в стремительной машине                 Внезапно лопается шина                 Машину яростно заносит                 В нее врезается другая —                 Там белая и не моргая                 Смерть Его —                 Дитя —                 Видит
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия