Монстры

                 Летит с полей словно обвал дочерний
                 На даче шепот бликов и тонов
                 И тихий мальчик в сумерках вечерних
                 Упрячет хвостик в сумерки штанов

                 И грянет бой, он вырастет солдатом
                 И пропадет пыльцой средь лепестков
                 И вспомнит сад и прелесть ароматов
                 Увядших роз, нарциссов, васильков
                 Полевых
                 Мелькающих головками мальчишескими среди дочернего обвала вечерних вздохов укрывистых полей

                 На берегу седого Рейна
                 За теплой кружкой мозельвейна
                 Играем третий день подряд
                 Смотрю – она проходит в дамки
                 И отрывая тихий взгляд
                 От доски
                 Развалины я вижу замка
                 И вижу стены, башни – выше
                 Кто-то немыслимый летит
                 К нам с близкой смертию, но вид
                 Я делаю, будто не вижу
                 А будто в диком ужасе от того, что она на исходе третьего дня в дамки проходит

                 Слетают маленькие листья
                 Река словно котенок лисий
                 Щебечет песенку про пальчик
                 Порезанный, что каплет кровь
                 Еще о том, что тихий мальчик
                 Узнавший правду про любовь
                 Дикую
                 Лежит на дне

                 Она входила как богиня
                 И называлась Гитлером
                 Ее прозрачная вагина
                 С полупрозрачным клитором
                 Светилась жизненною силой
                 И что-то там в себе носила
                 И голосом неслышным, рода
                 Моего собственного прозренья:
                 Это от прошлого прихода
                 Во мне! – говорила
                 Но ведь ты не сказала, что Гитлер! —
                 Да ты бы и не понял! —
                 А если бы понял? —
                 Да все что-нибудь не то понял, вот и сейчас не понимаешь

                 Одна старушечка другую
                 Ласкает в маленьком кафе:
                 А помнишь ли, как мы лежали
                 На Фридрихштрассе в дни войны
                 Ты была русская шпионка
                 А я гестаповкой была
                 Но ведь поверх идеологий
                 Друг друга так любили мы!
                 Или в соответствии с идеологией – скажем мы
                 Или обуреваемы идеологией – скажем мы
                 Или даже – скажем мы – в экстазе некоем
                                                                   идеологическом —
                 Господи, о чем говорят, Боже мой
                 И на каком языке говорят! —
                 На языке любви, видимо

                 Папа, папа, папочка
                 Своего сыночечка
                 Ты кормил как пташечку
                 Дай теперь хоть крошечку

                 Только вот у папеньки
                 Кушать нет ни капельки
                 И завернуты мы с сыночкой
                 Словно в влажную простыночку
                 Вечности уже

                 Мышь по стенке пробежала
                 Изумленная на треть
                 Мышь, мышь! где твое жало?!
                 Мышь, вот твоя смерть!
                 А она же отвечала:
                 Дай поближе посмотреть —
                 Это не моя смерть
                 А жало? – вот оно, жало! —
                 Боже, это моя смерть!

                 Нанесите мне раны ужасные
                 Выньте печень и бросьте в постель
                 Некой девочке с цыпками красными
                 Длинноногой словно коростель

                 И она пусть возьмет безучастная
                 На едва восходящую грудь
                 Пусть возложит меня – вот и счастие
                 Вот и я, вот и я как-нибудь
                 Не миную планиды отчизны моей