Читаем Монстры полностью

Слоненок с криком о помощи бросается к матери и обнаруживает, что это просто огромного размера изображение на большом листе бумаги

* * *

Насекомое сосредоточивается на своей несчастной доле и вдруг понимает, что оно никакое не насекомое, а чистое расстояние от возможного до невозможного

* * *

Ребенок играет в песок и неожиданно замечает, что оттуда на него кто-то внимательно смотрит

* * *

Кошка много и интенсивно думает и в конце концов приходит к пониманию, что она – кошка

* * *

Садист, играя своим пенисом, осознает, что никакой он не садист в данный конкретный момент

<p>Монстры литературы и монстры истории</p><p>Царь белый царь красный и прочие цари</p>1985

Пришел Белый Царь к Царю Красному и говорит

Белый Царь: Давай, создадим энциклопедию жизни!

– Давай – отвечал ему Красный Царь

Белый Царь: Чтобы там было все – и жизнь, и смерть, и небеса, и леса, моря, горы, побережья, скалы и фьорды, деревья, растенья, цветы, ромашки, фасильки, одуванцики, грибы, ягоды, морошка, малина, земляника, черника, подберезовики, подосиновики, сыроежки, лисички, корешки разные

– Но и поганки, гриб мухомор, ягода волчья, ягода сучья, и крапива, и земля черная, и провали подземные, и воды подземные, и обвалы, и вулканы, и потоки селевые, и смерть – отвечал ему Красный Царь

Белый Царь: – Да, и смерть, и жизнь, и любовь, и ласки, и касания нежные руки легкой, и взоры радостные, и сердца восторг, и покой, и успокоение, и утешение, и смирение, и покаяние, понимание, мудрость, зрелость, великодушие, крылья легкие, кудри золотые, седины благородные и замыслы прекрасные разные.

– Но и глаза от мук в глазницы запавшие, глаза от слез красные, глаза с ястребиной стремительностью во взоре, и страсти безумные, и страсти роковые и губительные, сжигающие, руки от ярости в кулаки сжатые, рычание, мычание, слюны извержение, и безумие, безумие святое и несвятое, острие стальное в тела мягкие без упора вводимое, – отвечал ему Красный Царь

Белый Царь: Да, да, и сталь ликующая, медь матово поблескивающая, и золото горящее, и серебро, и камни драгоценные, алмазы, рубины, сапфиры, и полудрагоценные, яшма, малахит, янтарь, и фарфор, и инкрустация, и кость слоновая, и глина, песок, и вода, вино, хлеб, сахар, мясо, рыба, овощи, фрукты, бананы, апельсины, ананасы, мороженое, пирожные, торты, конфеты, молоко, сметана, кефир, ряженка, крыша кровельная, полы паркетные, стены крашеные: мебель резная, полированная, бумага белая, тонкая, чернила синие, красные, карандаши, краски, кисти, холст, мрамор, гранит, песчаник, бетон армированный, стекло прозрачное, машины, трактора, корабли, самолеты, ракеты, одежда меховая, льняная, синтетическая, обувь кожаная, сапоги, кроссовки, тапочки домашние, шнурки, завязки, платки, галстуки, чулки, носки, машинки печатные, телевизоры, радиоприемники, магнитофоны, холодильники, метро, автобусы, троллейбусы, трамваи, театры, кинотеатры, музеи, выставки, стадионы, книги, фильмы, картины разные

– Но и водка, коньяк, перец, лук, чеснок, самогон, брага, наркотики, гашиш, ЛСД, опиум, уколы, протоколы, наколки, порезы, обрезы, раны, журналы, списки, доклады, донесения, доносы, поносы, проказы, приказы, указы, наказы, воронки, решетки, гашетки, цепи, кандалы, ножи, ружья, танки, банки, пулеметы, огнеметы, самолеты, огонь, огонь пожирающий, раздирающий, обнимающий, потопы, вулканы, цунами, тайфуны, облигации, деньги, доллары, франки, банки, коррупция, проституция, амуниция, милиция, армия, флот, авиация, флаги, флеши, клещи, ощип, обхваты, захваты, разгромы, погромы, победы, поражения, раздражения, отступления, преступления, голод, болезни, эпидемии, катаклизмы, светопреставления, – отвечал ему Красный Царь

                 Вот, предположим, Белый Царь                 Вот, предположим, Красный                 Вот, предположим, Белый Царь                 Но он же и Царь Красный                 А вот Небесный, скажем, Царь —                 Ни белый и ни красный                 Вот, предположим, белый-красный                 Да вот еще не Царь                 Но скоро, скоро                 На белой ночи нет лица                 Стенают белые березы                 Вот еду я как Белый Царь                 А следом красные стрекозы                 Летят, щекочутся проказно                 А вот уже я Царь, но Красный                 Ничего не помнящий                 Вот Белый Царь кладет заветы:                 Все в мире – снег, его лица                 Покой! – а следом Красный Царь                 Опровергает те заветы:                 Все в мире кровь! – он говорит                 И с юга конницей летит                 А кровь-то чья? —                 Своя
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия