Читаем Монстры полностью

Белый Царь: Да, но и русские, французы, арабы, негры, венгры, чехи, словаки, румыны, монголы, вьетнамцы, лаосцы, индийцы, афганцы, австралийцы, мексиканцы, аргентинцы, бразильцы, кубинцы, никарагуанцы, канадцы, ирландцы, испанцы, итальянцы, турки, шведы, норвежцы, финны, грузины, армяне, азербайджанцы, эстонцы, литовцы, латыши, украинцы, белорусы, казахи, киргизы, узбеки, марийцы, татары, ненцы, чуваши, мордва, алтайцы, тибетцы, бирманцы, кампучийцы, цейлонцы, тамилы, египтяне, сирийцы, иракцы, ливанцы, ливийцы, палестинцы, эфиопы, швейцарцы, австрийцы, бельгийцы, югославы, болгары, греки, баски, индонезийцы, ангольцы, сомалийцы, суданцы разные

– Но и американцы, англичане, немцы, китайцы, японцы, евреи, родезийцы, юаровцы, крымские татары, калмыки, поляки, пакистанцы, таиландцы, сальвадорцы, костариканцы, иорданцы, иранцы, аравийцы, персы, римляне, месопотамцы, татаромонголы, гунны, вандалы, скифы, византийцы, норманны, варяги, даки, этруски, инки, ацтеки, атланты, моавцы, снежный человек, гуманоиды, ангелы, демоны, кентавры, лешие, вурдалаки, вампиры, оборотни, медузы, кощеи бессмертные, – отвечал ему Красный Царь

                 Страшно вот на свете жить                 Оборачиваюсь – прямо                 Вот живая крыса-мама                 Со крысятами дрожит                 Что дрожишь ты как маца                 Переломленная Богу?                 Вот ведь, я тебя не трогал! —                 Кабы так, а то ведь Царь                 Серый                 Кто это там по лесу скачет                 И бьется, и стонет, и плачет                 Неясною тенью маячит                 Что это все может и значит                 И кто там коня спотыкает                 Дитятю боит, называет                 По имени позы лица —                 То Гетой хохочется Царь                 Зеленый                 Кругом не зреть ни врна, ни птцы                 Ни звря, ни чрвя, лишь рцы                 Нептобзримлиццельный Срый Царь                 Сльзу-кровь зничтоживши со льца                 И дши и срдца                 Это пусть другие, неимущие, забавляются богатством                                                                   и преизбыточностью сей плотью не облекаемой                 Мотыльки по-над полем летают                 И невинно его опыляют                 И невидно летает пыльца                 И кивают головки растений                 И дорога пылит в отдаленье                 И выходит невидимый Царь                 Земной                 Вот Бао Дай – он Белый Царь                 Милицанер – Царь Красный                 А вот Гундлах – он Белый Царь                 Но он же и Царь Красный                 А вот Небесный, скажем, Царь —                 Ни белый и ни красный                 А я вот белый, я и красный                 Да вот еще не Царь                 Но скоро, скоро                 Конфетку как-то в детстве ел                 Подходит к мне Царь Красный:                 О, деточка прекрасный                 Дай мне, я тоже съем! —                 Я не могу – я отвечал —                 Я вот ее уж обещал                 Царю Белому

Пришел Белый Царь к Царю Красному и говорит

Белый Царь: Ах ж ты, сука!

– Пошел ты на хуй! – отвечал ему Красный Царь.

Белый Царь: Ах ты ж, пиздорванец!

– Отъебись! – отвечал ему Красный Царь

Белый Царь: Пидарас ты ебаный!

– Заткни ебало! – отвечал ему Красный Царь

Белый Царь: Блядище сраное, еб ж твою мать!

– Уебывай отсюда! – отвечал ему Красный Царь

Белый Царь: Измудохаю, падла!

– А хера моченого в говне печеного не хочешь? – отвечал ему Красный Царь

И ушел Белый Царь

                 Животный – меховой и ватный                 Рычаго-пневматический                 А я – энергетический                 Мистичско-киловаттный                 Встать при виде имени лица моего!                 Царь природы я!                 Поет гармонь за Вологдой                 В избушке лубяной                 А я сижу на кладбище                 В оградке гробовой                 Гляжу кругом без ужаса                 На холмики земли                 Ребятки тут уложены                 Ребятушки мои                 Мертвый Царь я                 Гром ли громыхнет где, дождик ли пойдет ли                 Молнья ли жахнет на целую Русь                 Русско-китайско-еврейский не трусь!                 Вот они, над Гималаями подняты                 Стяги наши                 Царские                 Национально-освободительной борьбы царственной                 за право всемирного владения нашего свободного!
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия