Читаем Монстры полностью

Монстры

Жанр же диалога относит нас к древнейшим попыткам человеческой пралогичности вывести наружу неартикулированный опыт энигматических контактов с запредельным. Как к частному примеру подобного отошлем вас к сократическим диалогам, являющим более позднюю стадию подобной техники, не только в историческом смысле, но и более позднюю, верхнюю стадию как бы в процессе технологической обработки подобного материала, воспроизводящейся каждый раз в той же самой последовательности на протяжении всей истории обращения человечества к подобному деланию.

Ты помнишь этого-то, Кольку? Нет! — Ну, он еще воен-юрист! — Ах, да! — Так вот, ко мне он лезет в койку! — А я-то чувствую: нечист! — В каком смысле? — А в том, что Снимает форму, вроде прост С улыбочкою все так тщательно Складывает А я-то вижу: У него огромный хвост Весь палевый, как у волчатины! А ты? — А я в чем есть молчу, ни-ни Да и в окно, потом они Меня и подобрали! — Кто они? — Да воен-юристы Вот прихожу я, помнишь, с тем? — С кем? — Ну, с шереметьевской таможни! — Ах, да! — Так вот, и сразу же в постель И тут я вижу – невозможно! — Что невозможно? — Да он покрыт какой-то гнилью! — Гнилью? — Да, гнилью! — А ты? — Я его сразу топором По голове! — И что? — А что меня еще потом За это и благодарили! — Кто благодарил? — Да таможенные службы* * *

Ты помнишь, ко мне ходил молоденький такой из отряда космонавтов? —

Помню! —

Так вот, он раздевается, а у него по семь чешуйчатых отростков из каждого бедра! —

А как же ты? —

Да это на дело не влияет!

* * *

Ты знаешь, я больше с метростроевцами не гуляю! —

Что так? —

Да вот один залезает в постель, а сам весь колючками поросший, и с каждой колючечки по кровинке свисает, и они так тонко и жалобно перезваниваются, а он еще говорит, что это скорбь по всем безвинно убиенным и безвременно скончавшимся

Помнишь, нас еще знакомили С морячком одним лихим? — Нет, не помню! — Ну, неважно Раздеваемся мы с ним Он бушлатик свой диковинный — Я такого не видала никогда — Скидывает! — И что? — А то Он под ним совсем прозрачный Темною водой налитый! — А ты? — Я его бутылкой, значит! — А он? — А он цельный монолитный Ни с места Но были случьи, например И прямопротивоположные! — Какие это? — Один вот был милицанер Я привела его, положила В постель! — И что? — А он белый весь, как покрывало Я уж оживляла его, оживляла — Ни в какую! — И что? — Бросила Хотя ничего был парень* * *

Ты помнишь, я с Гришей ходила? —

Художник который? —

Да, так этот как раздевается – сразу становится соляным столпом и плачет! —

Да ну! —

Вот тебе и да ну! соляной! – если полизать! а оденется – опять ничего!

* * *

А другой был наоборот, – из министерства какого-то – весь обугленный и паленым пахнет

Не помнишь, с кем это я ходила? — Нет, не помню! — Вот и я Лишь помню только, мы вошли А дальше все и позабыла А дальше вовсе уж пошли Какие-то видоизменения! Не помнишь, кто я? — Вроде, Катька ты! — Нет, это только по внешности судя! Тогда не знаю! — Вот и я<p>Холостенания</p>1996Предуведомление

Перейти на страницу: