Читаем Монстры полностью

                 В заснеженном саду одна                 Гуляет девушка с собакой                 Оно мне явственно видна                 Я на нее взираю сбоку                 Сквозь изветвление ветвей                 Кустарника, гляжу – на ней                 На девушке                 Нету ничего                 Голая она абсолютно —                 Девушка                 Обычный легкий летний вечер                 На кухне не включают свет                 Еще одиннадцати нет                 Вдали ребенок чей-то плачет                 И голос матери воркующий                 Так неразборчив… посижу еще                 Часок-другой                 И спать<p>Ах вот кто оказывается ты есть</p>2000Предуведомление

Который, спрошенный: А кто ты такой есть? – не ответит подобным же образом. Или хотя бы не почувствует порыва ответить подобным образом. Или хотя бы не ощутит самого себя внутри себя подобным же образом. Либо вообразит. Либо просто и окончательно знает, не имея пока мужества, либо высшего разрешения обнародовать подобное.

                 Я беру твою руку                 И обнаруживаю ее удивительное свойство                 Проваливаться до сухожилий                 Естественно, я ведь ящерица! – говоришь ты                 Тогда понятно                 Я гляжу на твою ногу                 И обнаруживаю ее удивительное свойство                 Устремляться вверх                 Естественно, я же воздушный поток! – говоришь ты                 Тогда понятно                 Я подглядываю за твоей промежностью                 И обнаруживаю ее удивительное свойство                 Не обнаруживаться                 Естественно, ведь я же пустота! – говоришь ты                 Тогда понятно                 Ты отворачиваешь голову                 И я обнаруживаю, что она вдруг уплывает в сторону                 Естественно, я же расстояние! – говоришь ты                 Тогда понятно                 Я пристально гляжу тебе в глаза                 И не обнаруживаю ничего особенного                 Естественно, я ведь – ты! – говоришь ты                 Тогда не совсем понятно                 Я тебя уговариваю, уговариваю                 И не обнаруживаю различие                 Разницу результатов                 Естественно, ведь я объединяющая их цельность! – говоришь ты                 Тогда понятно                 Я сижу в одиночестве                 И неожиданно обнаруживаю тебя рядом                 Естественно, я ведь – кошка! – говоришь ты                 Ну, кошка – так кошка!<p>Бегунья</p>2001Предуведомление

Всякий знал свою бегунью. И у каждой был свой характер, свои особенности и претензии. Но поверх всего этого они были – одна большая Бегунья. Вот про то и речь.

1                 Бегунье все не обернуться                 Ее словно несет трусцой                 И груди мощные трясутся                 Ее                 Из набухающих сосцов                 Густое молоко струится                 Для вскармливания некой птицы                 Хищной                 Свирепой                 Все вокруг себя сжирающей7

Бегунья опрастит свой желудок, очистит кишки, сдоит из груди подкисшее молоко, сольет все свои жидкости на землю, освободит душу, – и лети! лети, бегунья!

8

Бегунья, пролети надо мной, взгляни на меня, одень сиянием своих излучений, исходящих от претворенного твоего тела, скажи мне: Небесная невеста твоя!

9

Бегунья, бегунья, бегунья, не делай ничего этого! не поддавайся соблазну и прельстительным видениям! освободись от теплых нежных зависимостей! Беги, беги всего этого! беги, беги, будь бегуньей!

10                 Бегунья вот в изнеможенье                 У финиша свалилась с ног                 Вокруг все в страшном возбужденье                 Хлопочут, мечутся! и Бог                 Висит как раз над этим местом                 И улыбается, заместо                 Хлопот                 И подлой суеты                 Он знает, чему улыбается2

Я знал бегунью в разных ситуациях – и в ситуации с волком, и в ситуации с администрацией президента, и в ситуации оборотничества – мне казалось, я понимал ее.

3

Я знал у бегуньи тяжелые ноги, бугристые руки, приглаженные груди, суховатую промежность – мне казалось, я мог правильно оценить это.

4
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия