Монстры Лавкрафта

Кубики льда, которыми тот был завален почти доверху, затрещали, когда пальцы Рэйчел вмешались в их замороженный ансамбль. Она двигала руками туда-сюда, лед дребезжал и трещал. Затем раздался щелчок, и зажужжал мотор морозильника. Когда дедушка успел загрузить сюда столько льда? Забавно, но они с Джошем не раз задавались этим вопросом.

Кончиками пальцев она прошлась по чему-то, что никак не могло быть льдом. Она ахнула, борясь с внезапно нахлынувшим ужасом от мысли, что она нашла своего брата, тайком убитого дедом и спрятанного в морозильнике. Но ее сердце все еще бешено билось в груди, а ее еще не совсем окоченевшие пальцы дали понять, что это был не Джош. Это была рука, но она была короче, чем у ее брата, а кожа была странная, шагреневая. Рэйчел провела по ней дальше и обнаружила кисть с тремя толстыми пальцами и одним большим, расположенным перпендикулярно запястью. Из каждого торчал коготь, острый как новая бритва.

К горлу подкатила тошнота. Рэйчел вытащила руки изо льда и тяжело опустилась на пол подвала. В висках стучало. Она прислонила к ним холодные ладони. Где-то в голове у нее злорадствовал Джош:

– Видишь? Я же тебе говорил!

Ее пульс участился. Она чувствовала жар, лихорадку. Пол словно наклонился под ней, и она улеглась. Она не могла вдохнуть достаточно воздуха. Ее тело казалось легким, почти невесомым. Она отступала оттуда в темноту, которая давала ощущение движения, будто она проходила через тоннель. Она

14. Присоединение

открыла глаза. Яркий свет залил ее зрение. Охнув, она услышала вдалеке свое эхо. Она дернула руки, чтобы прикрыть лицо, но почувствовала, что их отягощает что-то, что стало грохотать и хрустеть, когда она попыталась ими пошевелить. Все ее тело было чем-то покрыто. Ее охватила паника. Она металась из стороны в сторону, вверх и вниз. То, что сдерживало ее, хрустело и трескалось, окутывая ее. С руками и ногами что-то было не так. Они были вялыми, неповоротливыми. Яркость перед глазами обретала очертания – треугольники, ромбы, параллелепипеды, сменяющие друг друга. Рэйчел с шумом высвободила правую руку. Ее кисть наткнулась на твердую поверхность. Она уперлась в нее предплечьем и просунула голову и плечи в свободный воздух.

Она лежала в большом ящике, заполненном, как она поняла, льдом. То, что она видела, было не менее поразительным, чем все ее положение. Ее голова появилась с одной стороны ящика. Если бы она вытянула шею, то увидела бы больше пространства вокруг себя. Фигура, что лежала рядом с ящиком, напугала ее. Она снова охнула – и услышала этот звук из уст женщины. В спешке она заметила свитер и выцветшие джинсы, волосы до плеч, круглое веснушчатое лицо, широко раскрытые, но несфокусированные глаза (и цвета… Господи, так вот что значит цвет?)…

…она смотрела на темное пятно, видя лишь его внешние очертания. Над ней в дедушкином морозильнике что-то шевельнулось, толкая лед из стороны в сторону, роняя его куски на ковер. Рэйчел села…

…она находилась в ящике, ее голова свисала набок. Руки сжимали его металл. Женщина на полу дрожала. Ее лицо пылало, она часто дышала. Рэйчел протянула к ней руку и то, что она заметила краем глаза, – шагреневую кожу с темными завитками, три пальца с когтями, большой палец, расположенный слишком далеко, чтобы быть полезным, но тоже с когтем, только более длинным и более изогнутым, – говорило само за себя, возвещая ужасное понимание. Ее охватил очередной приступ тошноты, но рвало почему-то женщину на полу. Какое-то мгновение или даже меньше…

…она выплевывала остатки частично переваренного датчанина…

…а потом она выбралась из ящика (это был дедушкин морозильник) и, спотыкаясь, двинулась по полу подвала; кусочки льда спадали с нее всю дорогу. Ее ноги были другими – такими непропорциональными, что она не могла к ним привыкнуть. Некоторые кости стали короче, некоторые длиннее, суставы соединялись под другими углами. Она едва удерживала равновесие. Если она выпрямлялась, у нее возникало ощущение, что она вот-вот опрокинется на спину. Не говоря уже о том, что вид окружающей ее обстановки, от которого ее голова дергалась в разные стороны, выводил ее из равновесия еще сильнее. Она смогла оценить внешний вид подвала. Но он выглядел так, будто до этого она смотрела на него сквозь воду. Все от узоров на деревянной обшивке стен до колючей фактуры ковра, от широкой морозильной камеры до острых краев картонных коробок, разложенных на полу, было таким ярким. Вдобавок ко всему остальные ее чувства притупились и практически отсутствовали. Она ударилась о стену возле лестницы и поняла, что почти не почувствовала боли от столкновения. «Дедушка», – подумала она и потянула себя к двери над лестницей.