Монтень. Выписки и комментарии. 1930-е годы

(Но равенство прав возможно лишь внутри определённого сословия, на одинаковой ступени общества. Буржуазная демократия, напротив, распространяет частное право на всё общество, но элементарные права человека её не интересуют, и в этом отношении капитализм беспощаднее, чем феодальный порядок. Вот почему материалистический гуманизм перигорского дворянина во многом ближе к эпохе, когда в центре внимания стоят именно не политические и не юридические, а элементарные права человека.)

Глава XLIII О законах против роскоши

Нужно внушать к ней отвращение. Критика распущенности и новшеств в костюме. Среди других нововведений: «Вопреки обыкновению наших отцов и в нарушение исключительной свободы, предоставленной благородному сословию нашего королевства, мы в любом месте так долго остаёмся в их присутствии (т. е. в присутствии королей) с непокрытыми головами; да и не только в их присутствии, айв присутствии сотни других людей – так много развилось у нас теперь маленьких корольков, половинок и четвертинок настоящего короля; немало и других порочных нововведений подобного рода». Продолжительность и прочность обычаев и привычек – признак их авторитета.

Глава XLIV О сне

Человек должен быть добродетелен, но не должен напоминать бесчувственного и неподвижного колосса. Самые важные люди предавались спокойному сну накануне своих подвигов.

Глава XLV О битве при Дрё

Общая мысль такова: «Целью и стремлением не только командира, но и всякого солдата должна быть победа в целом», и «никакие частные обстоятельства, как бы важны они ни были, не должны отвлекать от этой главной задачи». Если выгодно нападать с тыла, то не так уж умно придерживаться рыцарских правил, всё равно приходится отступать от них. – Такова война, такова жизнь.

До известной степени цель оправдывает средства; относительность средств, которые старый, раздробленный, не умеющий подчинять себя разумной цели средневековый индивид готов рассматривать как нечто самодовлеющее, как самоцель.

Ирония над этой эстетической независимостью частных побуждений, поступков, движений, жестов, над всем этим «романтизмом средних веков», как сказал бы наш Белинский. Этот «романтизм» от деловитости нового мира отличался не только возвышенно-всеобщими устремлениями в неопределённую бесконечность, но и совершенно не современным и диким, хотя поэтическим, демократизмом отдельных узоров на ковре жизни.

Глава XLVI Об именах

Это шекспировская глава.