Монтень. Выписки и комментарии. 1930-е годы

«Часто наши души могут волновать противоположные страсти». Среди разнообразных движений души обычно господствует одно; но это не значит, «чтобы, в силу гибкости и подвижности нашей души, даже самые слабые душевные движения не отвоевали себе порой места и не добивались временного преобладания». Мы оплакиваем смерть лица, которого не хотели бы видеть в живых. Как свет солнца не сплошной, а лучистый, так и наша душа неприметно выделяет из себя проявления различных чувствований.

«Мы с твёрдой решимостью стремимся отомстить за нанесённую нам обиду и ощущаем полное удовлетворение, одержав победу, и, однако, мы плачем при этом. Не победу мы оплакиваем; мы ничуть не изменились; но душа наша способна видеть вещи другими глазами, представлять их себе с иной точки зрения; ибо каждая вещь имеет различные стороны и лики». Можно убить для достижения определённой цели, и можно оплакивать убитого (не убийство).

Основа шекспировских характеров.

Глава XXXIX Об уединении

«Человек – самое неуживчивое и самое общительное существо: первое – в силу своих пороков, второе – по своей природе». Мудрец может выносить толпу, но изберет уединение. Нужно вести жизнь возможно более достойную и независимую. Но домашние дела не менее хлопотливы, чем государственные. «Недостаточно удалиться от народной толпы, недостаточно переменить место». Надо обладать самим собой. «Надо, следовательно, очистить душу и вернуть её к себе: это и есть истинное уединение, которым можно пользоваться среди шумного города и при дворах королей». «Достигнем истинной способности “жить в одиночку”, свободно, без всяких уз, повинуясь собственному желанию».

«Следует заготовить себе укромный уголок, который был бы целиком наш, недоступен никому другому, где мы могли бы утвердить нашу истинную свободу, найти основное прибежище и подлинное уединение». Насмешки над теми, которые умучивают себя ради науки, государей и т. д. Не следует дрожать за жизнь наших жён и детей. «Может ли человеку взбрести на ум любить что-либо больше, чем самого себя?» (Теренций). «Мы достаточно жили для других; проживём для себя, по крайней мере, остаток нашей жизни». «Величайшая вещь в мире – это умение быть самим собой. Пора нам развязаться с обществом, раз мы ничего не можем ему дать. А кто не в состоянии давать, тот пусть не позволяет себе брать». Под видом служения обществу скрываются большею частью честолюбие и корыстолюбие, но неправильно, ослабляя всякие свои обязательства и связи, стараться сразу потерять всё, чтобы не бояться ничего. Такой философский цинизм крутых и сильных людей показывает, что они даже уединение своё хотят сделать источником славы. Нет. Не надо идти так далеко. Умеренность. По отношению к хозяйству нужно найти середину между поглощённостью им и полным небрежением. Не следует злоупотреблять книжными занятиями. Весёлость и здоровье – наше лучшее достояние. Следует построить жизнь по правилам разума, упорядочить и организовать её путем размышлений и заранее обдуманных предписаний. Достигая крайнего предела удовольствия, нужно остерегаться идти дальше – туда, где к нему у нас начинает примешиваться страдание. Слава и покой не могут ужиться под одной кровлей. Желать извлечь славу из своего досуга и уединения – суетное тщеславие.

Глава XL Размышление о цицероне

Эта глава направлена против болтливого красноречия, тщеславного желания опубликовывать всякую мелочь и чепуху. Смешно, когда короля хвалят за то, что он хороший живописец или архитектор, или искусный стрелок из пищали, или ловко бегает наперегонки. Против языка льстивого и высокопарного. Характеристика собственного стиля. «Я смертельно ненавижу всё, что пахнет лестью; вследствие этого я естественно склонен говорить сухо, кратко и грубо, так что тот, кто будет судить обо мне только по моей манере выражаться, сочтёт меня несколько высокопарным».

Насмешки над титулами, особенно купленными, и над всякими ложными, смешными формальностями, требуемыми в обращении к лицам судебного и финансового ведомства.