Мор

Меня тошнит до тех пор, пока я не чувствую, что желудок полностью опустошен.

– Не смей пытаться убить себя! – Мор грозен, как туча, с мокрых волос капает морская вода. Он, кажется, обезумел от ярости, а глаза… ах, какие же синие у него глаза!

Я растираю шею, горло саднит.

– Я и не пыталась, – скрежещу я ответ.

– Ложь! – гремит он. – Я видел, как ты бросилась с коня.

– Меня затошнило, – выходит очень хрипло. – Только и всего. И вообще, какая тебе разница? – уставившись на него, я морщусь и пытаюсь подняться на дрожащих ногах. – Ты сегодня ясно показал, что тебе нет до меня дела.

Предполагалось, что последние слова я только подумаю. Про себя.

Всадник пристально смотрит на меня и хмурится.

– Страдание…

Я поникаю, опустив голову.

– …для живых. Да запомнила я, запомнила.

Мор хватает меня за подбородок, заставляя поднять на него взгляд. Его глаза гневно сверкают.

Совершенно неожиданно он рывком притягивает меня и целует.

Глава 24

Поцелуй жесткий. Сердитый. Почти властный. Подозреваю, что это единственный тип поцелуев, который может нам подойти.

Только после этой мысли меня ошарашивает другая: Мор целует меня, его губы прижаты к моим, он лихорадочно прижимает меня к себе.

Я невольно хватаюсь за него заледеневшими руками, пытаясь удержать равновесие.

Он целует меня.

И я не нахожу сил оттолкнуть его и, снова выкрикнув пожалуйста, заставить прекратить это.

Я не хочу, чтобы это прекращалось.

Проходят первые секунды, и я понимаю, что Мор ничего не знает о поцелуях. Он взялся за дело со всем пылом (ненависти, но все же), а рот застыл в суровой неподвижности.

Мне приходится вести, скользнув губами по его губам. Он повторяет мои движения, продолжая кипеть от гнева, так что получается грубо, почти до синяков.

Я будто снова тону, его прикосновения, его вкус тянут меня на глубину. Все жестко и грубо – моя ледяная кожа, саднящее горло, дикие прикосновения его губ к моим. Капли соленой воды на наших лицах, вкус моря, перемешанный с поцелуем.

Не знаю, сколько мы простояли вот так, вцепившись друг в друга, пока я не начинаю ясно чувствовать, что насквозь промокла и промерзла до костей, что меня только что вырвало (хотя, честно говоря, он, кажется, и не заметил). И что – вот именно – я целуюсь с Мором.

Несмотря на все эти обстоятельства, мне приходится напрячь всю волю, чтобы оторваться от него. Пошатнувшись, я делаю вид, что в этом виноват неровный песок, а не дрожащие колени.

Мор тяжело дышит, его грудь поднимается и опадает, как после длинного забега. Не отрывая глаз от моего рта, он шагает вперед.

Хочет продолжить с того места, где мы остановились.

В последнюю секунду, он, явно опомнившись, останавливается. Мрачно хмурит брови, ледяные глаза смотрят пронзительно.

– Больше не пытайся убить себя.

– Я и не пыталась…

– Не спорь, Сара! – рычит он. И продолжает, уже тише: – Я не позволю тебе умереть.

Объяснять и оправдываться бесполезно. Когда Мор подумал, что я хотела отравить его спиртным, он даже не пытался осмыслить тот очевидный факт, что тем же пойлом я травила и себя.

– Ладно, – мой голос дрожит. – Такого больше не повторится.

Он кивает, а взгляд возвращается к моим губам.

– Хорошо… хорошо.

Вторая попытка выбраться с острова оказывается успешнее первой. Сначала, конечно, мы вернулись в дом, я согрелась в горячей ванне, переоделась в сухое – на этом настоял Мор.

То, что всадник заботится о моем самочувствии, оказывается для меня особенно неприятным открытием. То есть, с того самого момента, как попала в плен, я знала, что нужна ему живой, но тут… другое. И я не уверена, что мне это нравится.

Кончиками пальцев трогаю губы. Их до сих пор покалывает от воспоминания о его прижимающихся губах. Хотя мы еще не поговорили о Том, Что Случилось, оно все равно присутствует между нами, мнется и медлит, как непрошеный гость.

Покинув дом на пляже, мы снова пускаемся в путь по воде. Мор нарочито крепко держит меня, обхватив за талию. Это смешно и нелепо.

Если бы я даже захотела еще раз «убить себя», то наверное выбрала бы какой-то другой способ, понадежнее.

Очень ветрено, и холод умудряется пробраться под множество слоев теплой одежды. Положение ухудшается еще и тем, что на мне больше нет бинтов – раны на спине зажили настолько, что можно их не перевязывать. До этого я не догадывалась, что марля хорошо согревает.

Я вздрагиваю, и это движение побуждает Мора крепче прижать меня к себе.

– Ты скажешь мне, если будет слишком холодно, – командует он, согревая мне ухо дыханием.

Кивнув, я поднимаю большие пальцы.

– Конечно.

Не собираюсь спорить с ним по этому поводу.

Направляясь на юг, мы держимся на расстоянии от суши, чтобы избежать встреч с людьми, но достаточно близко, чтобы видеть детали береговой линии слева от нас. Время от времени в море появляется парусник или гребная лодка, но и они от нас далеко.