Мор, ученик Смерти

Университет. — Кувыркс хихикнул. — В Главном зале стоит одна его известная статуя.

Как-то во время Развеселой Недели я забрался на нее и приделал…

Мор не отрываясь смотрел на изображение.

— Слушай, — тихо произнес он, — у этой статуи с носа случайно не свисает капля?

— Я бы не сказал, — ответил Кувыркс. — Статуя была мраморная. Но я не могу взять

в толк, с чего ты так завелся. Множество людей знает, как он выглядел. Он знаменитость.

— Он ведь жил очень давно?

— Где-то две тысячи лет назад. Я никак не пойму, почему…

— Но я готов держать пари, что он не умер, — заявил Мор. — Бьюсь об заклад,

однажды он просто исчез. Я прав?

Какое-то мгновение Кувыркс сохранял молчание.

— Забавно, что ты заговорил об этом, — медленно пробормотал он. — Я слышал

такую легенду. Говорят, он творил очень странные вещи. Говорят, во время попытки

провести Обряд АшкЭнте задом наперед, его втянуло в Подземельные Измерения. Все,

что от него осталось, это шляпа. Трагично, очень трагично. Да и шляпа-то была так себе; ее прожгло в нескольких местах.

— Альберто Малих… — произнес Мор, наполовину обращаясь к самому себе.

— Хорошо. Мне это нравится.

Он забарабанил пальцами по столу. Звук получился странно приглушенным.

— Извиняюсь, — промямлил Кувыркс. — С сэндвичами с патокой у меня тоже пока

осложнения.

— По моим расчетам, стена движется со скоростью медленно идущего человека, —

сказал Мор, рассеянно облизывая пальцы. — А ты не можешь остановить ее силой магии?

Кувыркс покачал головой.

— Только не я. Меня расплющит в лепешку! — весело воскликнул он.

— В таком случае, что произойдет с тобой, когда стена придет?

— О, я вернусь к своей прежней жизни на Стенной улице. Как будто я никогда не

покидал ее, И всего этого не происходило. Жалко, однако. Готовят здесь очень прилично и

белье стирают бесплатно. Кстати, как далеко, ты сказал, она находится?

— Полагаю, милях в двадцати отсюда. Кувыркс закатил глаза к небу и зашевелил

губами. В конце концов он подвел итог:

— Это значит, что стена прибудет сюда примерно завтра в полночь, как раз ко времени

коронации.

— Чьей коронации?

— Ее.

— Но ведь она уже королева!

— В каком-то смысле. Но официально не является ею до тех пор, пока не будет

коронована. — Кувыркс усмехнулся. Озаренное пламенем свечи, его лицо казалось

покрытым пляшущим тенистым узором, вздрагивающим и меняющим очертания при

каждом движении щек. — Если хочешь, могу предложить следующее сравнение: это

похоже на разницу между тем, чтобы перестать жить, и тем, чтобы стать мертвым.

Двадцать минут назад Мор чувствовал себя таким утомленным, что считал: позволь он

себе расслабиться и он тут же уснет на месте, пустив для надежности корни. Сейчас кровь

у него кипела. Эта была бешеная энергия, которая обычно просыпается поздним вечером и

за которую вы бы много отдали завтра днем. Но сейчас он чувствовал, что ему просто

необходимо предпринять какие-то действия, иначе его мышцы лопнут от распирающей их

жизненной силы.

— Я хочу увидеть ее, — заявил он. — Если ты не можешь ничего сделать, может, у

меня что-то получится.

— Ее комнату охраняет стража, — предупредил Кувыркс. — Я упомянул об этом

просто так, на всякий случай. Ни на йоту не сомневаюсь, что это ровным счетом ничего не

меняет.

* * *

В Анк-Морпорке была полночь. Но в раскинувшемся по обе стороны реки

городе-гиганте единственная разница между ночью и днем заключалась в том, что ночью

было темно. Магазины гудели от нахлынувших волн народа; зрители по-прежнему густо

теснились вокруг арен с раздевающимися проститутками; производственные отходы

бесконечной и древней войнымежду противоборствующими бандами тихонько плыли в

ледяных водах реки с привязанными к ногам свинцовыми грузилами; торговцы

разнообразными незаконными и даже нелогичными развлечениями усердно занимались

своим подпольным бизнесом; попрошайки попрошайничали; в переулках, разбрызгивая

вспышки отраженного лезвиями звездного света, кипела дежурная поножовщина;

астрологи начинали рабочий день, а в Тенях заблудившийся ночной сторож зазвонил в

колокол и завопил: «Двенадцать часов и все тих-хр-р-р…»

Однако в Коммерческой Палате Анк-Морпорка не вызвало бы восторга

предположение, что единственное реальное различие между их городом и болотом

заключается в количестве ног у аллигаторов. И в самом деле, в городе имеются свои

районы для избранных. Они преимущественно располагаются на холмах, где есть надежда

на дуновение ветерка. В этих районах ночи мягки и благоуханны, воздух насыщен

ароматом цветущих цециллий и врудиолусов.

В данную конкретную ночь город был насыщен еще и селитрой, поскольку отмечалась

десятая годовщина вступления в должность патриция <Анк-Морпорк, наигравшись с

множеством различных форм управления, остановился на форме демократии, известной

как «Один Человек, Один Голос». Тем самым Человеком был патриций; ему же

принадлежал единственный Голос.>. На торжества подобного рода глава города обычно

приглашал нескольких друзей — в данном случае на приглашение откликнулись пятьсот

из них — и устраивал фейерверки.

В дворцовых садах звучал смех и, время от времени, утробное, порождаемое страстью