Мор, ученик Смерти

— Не заметно, чтобы срабатывало. — Мор перегнулся через шею Бинки. Там внизу

факелы, — добавил он. — Держись.

От состоящей из пирамид улицы вилась процессия, во главе которой сотня

истекающих потом рабов несла гигантскую статую Оффлера, Бога-Крокодила.

Бинки, никем не замеченная, проскакала над процессией и совершила идеальное

приземление на четыре копыта на утрамбованном песке поблизости от входа в пирамиду.

— Еще одного замариновали, — заметил Мор.

Он опять внимательно рассмотрел в лунном свете песочные часы. Они были довольно

простыми, без каких-либо изысков, обычно указывающих на принадлежность обладателя

к сильным мира сего.

— Не может быть, чтобы это был он, — произнесла Изабель. — Не живьем же их

маринуют?

— Надеюсь, что нет, потому что я читал, что прежде чем забальзамировать умершего,

его вскрывают и удаляют…

— Я не хочу этого слышать.

— Все мягкие куски, — как-то неубедительно завершил Мор. — На тот случай, если

маринад не сработает. Только представь, каково это расхаживать без…

— Короче, это не тот, кого ты должен забрать, — громко прервала его Изабель. — В

таком случае, кто нам нужен?

Мор повернулся к темному входу. Пирамиду не запечатают до рассвета, чтобы дать

возможность душе умершего короля покинуть ее. Она выглядела глубокой и не

предвещающей ничего хорошего пещерой, предназначенной для целей значительно более

ужасных, нежели поддержание лезвия бритвы в остром состоянии.

— Давай выясним, — предложил он.

* * *

— Тревога! Он возвращается!

Восемь самых старых волшебников Незримого Университета выстроились в ломаную

линию. Они то и дело ерзали, разглаживали бороды — в общем, предпринимали

безуспешные попытки придать себе более презентабельный вид.

Задача была не из легких. Их выдернули из рабочих кабинетов, оторвали от

послеобеденного бренди у теплого камелька или тихих размышлений под шалью

где-нибудь в уютном кресле. Потому всех их терзали чувства крайней обеспокоенности и

растерянности. То и дело волшебники поглядывали на опустевший пьедестал.

Только одно существо способно было бы повторить выражение их лиц. И таким

существом мог бы стать голубь, не только услышавший о том, что лорд Нельсон сошел со

своего постамента, но еще и ошарашенный известием, что лорда видели покупающим

двенадцатизарядный револьвер и к нему ящик патронов.

— Он идет по коридору! — прокричал Ринсвинд и нырнул за колонну.

Собравшиеся маги как завороженные смотрели на большие двойные двери, точно

ожидая, что те вот-вот взорвутся. И это показывает, насколько развита была в них

способность к предвидению, потому что двери действительно взорвались. На

волшебников пролился дождь дубовых щепок размером со спичку.

Невысокая тонкая фигура стояла, четко выделяясь на фоне света. В одной руке фигура

держала дымящийся посох. В другой — маленькую желтую жабу.

— Ринсвинд! — грозно воззвал Альберт.

— Сэр!

— Возьми эту штуку и избавься от нее. Жаба переползла на руку Ринсвинда. Ее

блестящие круглые глаза горестно посмотрели на него.

— Это был последний раз, когда чертов хозяин таверны осмелился покатить бочку на

волшебника, — с гордым удовлетворением произнес Альберт. — Похоже, стоит

отлучиться на несколько сотен лет, и люди в этом городе внезапно начинают воображать, что можно перечить волшебникам, а?

Один из старших волшебников что-то промямлил.

— Что там за вяканье? Кто это был, говори громко!

— Как казначей Университета, я должен сказать, мы всегда проводили политику

добрососедства и уважения к общественности города, — промямлил волшебник, избегая

буравящего взгляда Альберта. На совести у него лежал вскрытый горшок с

общественными деньгами и, в качестве отягощающего обстоятельства, три сундука

порнографических гравюр.

Альберт не стал противиться естественной реакции на это утверждение. У него

отвисла челюсть.

— Почему? — спросил он.

— Ну, э-э, чувство гражданской ответственности… мы считаем жизненно важным

являть собою пример-а-ааа!

Волшебник заколотил ладонями по внезапно воспламенившейся бороде, отчаянно

пытаясь потушить огонь. Альберт опустил посох и медленно прошелся взглядом по ряду

волшебников.

— Кто-нибудь еще хочет продемонстрировать чувство гражданской

ответственности? — осведомился он. — Добрые соседи тут есть еще? — Набрав в грудь

воздух, он выпрямился в полный рост. — Бесхребетные червяки, вот вы кто! Я основал

этот Университет не для того, чтобы вы одалживали всем подряд газонокосилки! Какой

вам смысл обладать силой, если вы не используете ее как орудие власти? Человек не

проявляет к вам уважения — вы не оставляете от его чертового постоялого двора камня на

камне! Чтоб ему и каштанов было не на чем зажарить! Вот как надо действовать!

Понятно?

Что-то вроде тихого вздоха пронеслось по собранию волшебников. Они печально

уставились на жабу на руке Ринсвинда. Большинство из них во времена юности прекрасно

владели искусством пьянства. Они не раз надирались в «Барабане» до полной потери

сознания. Конечно, все это давно прошло, но светлые воспоминания до сих пор согревали

их сердца, а завтра вечером на втором этаже «Барабана» должен был состояться