Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 2

Цицерон пишет, что душа должна постоянно упражняться в добродетели, если она желает скорого возвращения к своему Истоку. В годы своего пленения в материальном теле она должна постоянно стремиться освободиться из него посредством размышления о возвышенных, божественных вещах, каковое размышление позволяет со временем освободиться от чувств и в конечном итоге от самого физического тела. Те же, кто остается в плену материи, постоянно подчиняются воле своих страстей и преступают священные законы религии и общества, сумеют вознестись на Небеса только после продолжительного очищения в ходе нескольких перерождений на протяжении многих веков.

От кандидата на посвящение требовалось полное очищение от страстей, освобождение от оков материи и чувств и последующая практика созерцания Божества, то есть неосязаемого и неизменного Света, являющегося первопричиной и источником всех и всяческих вещей в Природе. «Мы должны, – пишет Порфирий, – освободиться от всего чувственного, дабы душа оказалась в состоянии легко воссоединиться с Богом и счастливо обитать с Ним рядом». «Великая задача посвящения, – пишет Иерокл, – в том, чтобы возвратить душе понятие об истинных благе и красоте, ознакомить ее с ними и обучить упражнению в них; избавить души от боли, страхов и тягот пребывания в материальном мире, от оков материи, от мрака земных застенков; облегчить и ускорить их возвращения к радостям Небесного бытия на Счастливых островах, – то есть возвратить им изначальные облик и состояние. Посему когда приходит смертный час, душа, освобожденная от своего материального облика, оставляет позади наследие Земли и легко возносится в свою звездную обитель, дабы возвратить себе свое изначальное состояние, и настолько приближается к Божественному эталону, насколько это вообще способна сделать человеческая душа».

Плутарх уподобляет Исиду знанию, а Тифона – невежеству, затмевающему свет священного учения, обычно озаряющий и оплодотворяющий душу истинного посвященного. Никакой божественный дар, пишет он, так не ценен, как знание Истины, знание природы богов, насколько его позволяет нам постигнуть ограниченность нашей собственной природы и нашего собственного разума. Валентиниане называли посвящение Светом. Пселл пишет, что посвященный становится эпоптом, когда его допускают к лицезрению Божественного Света. Клемент Александрийский, наставляя новопосвященного в Мистерии Вакха, говорит, что до посвящения тот был слеп, как Тиресий, а потом приглашает его узреть Христа, Который воссияет пред взором посвященного ярче Солнца. Он восклицает: «О таинства, воистину священные! О Свет пречистый! Стоит воссиять факелу дадука, Небеса и Сам Бог являются взору моему! Я – посвященный, я стал святым!» Вот в чем древние видели истинную цель посвящения: обрести очищение и воочию узреть верный и четкий образ Божества, знание о Котором и было истинным Светом Мистерий. Этот Свет обещали посвященному адепты Самофракийских Мистерий после того, как он обретет истинное очищение и будет при этом справедлив. Клемент пишет, что посредством крещения души просвещаются и приближаются к чистому свету, к которому не способны примешаться никакие тени, никакие аспекты материальности. Посему посвященный, обретший титул эпопта, именовался также Зрячим. «Слава вновь рожденному Свету!» – восклицали посвященные в Мистерии Вакха.

Таково было воздействие полной инициации. Она освещала душу Божественными лучами и становилась для нее, так сказать, оком, озирающим поля Истины, как писал Пифагор; в ходе мистериальных странствий душа возносится над телом, на время преодолевая его влияние, и погружается в себя самое, преисполнясь Божеством и всеми силами стремясь уподобиться Ему.