Моралии на книгу Иова

53. Ум, поднимаясь выше к Богу, о делах своих сильнее волнуется. От этого больше боится и любит Бога. — Страх ночного видения есть ужас тайного созерцания. Поскольку человеческий ум восходит выше, для того, чтобы созерцать вечное, он сильнее волнуется и страшится за свои мирские дела, потому что эти дела отличаются от того света, который на них светит; так получается, что когда этот свет сияет, то он (ум) страшится больше, потому что лучше видит насколько он отступил от правила (мерила) истины. Его собственное благополучие волнует его с большим опасением, хотя прежде он не видел в этом ничего более надежного. Как бы он ни возрастал в добродетели, он еще не постигает нечто значительное от вечности, но все еще видит Бога сквозь мглу воображения. Поэтому здесь и говорится о ночном видении. Конечно, ночью, как мы сказали выше, мы видим смутно, днем же ясно и уверенно. Итак, поскольку облако извращенности нашей препятствует нам созерцать лучи солнца внутри [себя], и неизменный свет не может проникнуть к слабым глазам нашим, мы все еще видим Бога как будто в ночном видении, так как, без сомнения, мы покрыты мраком несовершенного созерцания. Но, хотя ум может представить себе нечто [от этого света], однако, он приходит в ужас от созерцания Его величия, и еще больше страшится, потому что чувствует себя неспособным следовать этому созерцанию, и потом, мало помалу возвращается [к прежнему], но, даже если он, будучи неспособным ощущать Его необыкновенную сладость, едва пробует ее в туманном видении, он любит Бога более сильно. Но так как он не достигнет даже этой вершины облегчения, если сначала решительно не обуздает скопище навязчивых плотских желаний, то справедливо добавляется:

31

Стих 13. Когда глубокий сон обычно охватывает людей.

54. Если не обуздывать плотских желаний, не достичь созерцания. Сон понимается трояко. — Всякий кто стремится угождать миру, подобен бодрствующему; а всякий кто, ища внутреннего покоя, избегает шума этого мира, подобен спящему. Но должно заметить, что сон в Священном Писании образно понимается тремя способами. Иногда — это смерть плоти, иногда -косность нерадения, иногда же, когда преодолеваются земные желания — мирная жизнь. Например, смерть плоти обозначается, когда Павел говорит: «Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об заснувших». И немного позже: «Так и Бог, тех, которые заснули с Иисусом, приведет с Ним» (1Фес. 4:13, 14). С другой стороны сном обозначается косность нерадения, когда тот же Павел говорит: «Наступил час пробудиться нам от сна» (Рим. 13:11). И опять: «Пробудитесь как должно, — и не грешите» (1Кор. 15:34). Сном также изображается безмятежная жизнь, когда преодолены желания плоти, как говорится в Книге Песнь Песней: «Я сплю, а сердце мое бодрствует» (Пес. 5:2), потому что святой ум знает, что внутреннее важнее, и ограждает себя от шума мирского вожделения, и настолько неусыпно заботится о внутреннем, насколько скрывает себя от внешних беспокойств. Это хорошо показано примером Иакова, спящего на дороге (Быт. 28:11), который положил камень под голову и спал: он видел лестницу, достигающую от земли небес, Бога, находящегося на вершине лестницы, и ангелов, восходящих и нисходящих. Спать на дороге означает отказаться от любви к мирским вещам, находясь еще в этой настоящей жизни. Спать на дороге означает закрыть очи ума от стремления к мирскому, в то время как дни истекают: Искуситель открыл очи первых людей, сказав им: «Ибо знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши» (Быт. 3:5). Поэтому немного позже добавляется: «Она взяла от плодов и ела; и дала мужу своему, и он ел, и открылись глаза у обоих». Конечно, вина (culpa) открыла глаза вожделения, которые невинность держала закрытыми. Видеть ангелов, восходящих и нисходящих, значит созерцать граждан небесного отечества, которые настолько укрепились в любви к Создателю своему, что превосходят себя, и по состраданию и любви нисходят к нашей немощи.