Морально безнравственные by Верóника Ланцет

— Неужели вы не могли прибыть на минуту раньше? — бормочу я себе под нос. Если бы я знала, что не умру, ни за что бы не поддалась на уловки дьявола. Я украдкой смотрю на него и вижу, что он улыбается, его выражение лица полно удовлетворения.

Затем меня осеняет.

— Ты знал. Ты видел их, не так ли? Ты видел, что они плывут, вот почему... — вот почему он поцеловал меня.

Ярость, не похожая ни на что, что я когда-либо испытывала, охватывает мое тело, прогоняя весь холод.

— Ты! — я скрежу зубами, пытаясь сдержать свой гнев. Я ничего так не хочу, как снова выбросить его за борт, но, видя, что я едва могу функционировать без согревающего одеяла, обернутого вокруг меня, то довольствуюсь тем, что оскаливаю на него зубы. — Ты обманул меня.

— Обманул? Ты очень даже охотно целовала меня. Должен признать, маленькая тигрица, на вкус ты слаще, чем я себе представлял. — В нем чувствуется самодовольство, и мне хочется стереть эту глупую ухмылку с его лица.

— А ты... — лепечу я, вдруг лишившись умных реплик. У меня серьезно замерз мозга, и я не знаю, от чего это происходит — от холода или от его чертовых ядовитых губ. — Ты мерзок, Энцо Агости. И я надеюсь, что твои губы сморщатся и сгниют, кто знает, куда еще ты совал их. — Я корчу гримасу отвращения, вытирая собственные губы тыльной стороной ладони.

Да, возможно, было бы приемлемо подарить свой первый поцелуй единственному человеку до моей смерти. Но поскольку я очень даже жива, и, возможно, буду жить еще много лет, я не прощу этой выходки.

— Полегче, cara, звучит так, будто ты ревнуешь, — усмехается он, еще больше разжигая мое внутреннее пламя.

Да, мы разжигаем огонь, и один из нас сгорит.

Не я, конечно.

 

 



 

 

Нас срочно везут в больницу, и дежурные врачи говорят, что нам невероятно повезло. Еще немного пробыв в прохладной воде, и мы бы достигли опасной гипотермии. Поскольку я меньше, мое состояние кажется немного хуже, чем у Энцо. Нас обоих подключают к капельницам, чтобы согреть кровь, и я не знаю, какие связи у Энцо, но нас помещают в отдельную палату.

— Я дважды чуть не умерла из-за тебя, — бурчу я, глядя на иглу, вонзившуюся в мою кожу. Мне никогда раньше не ставили капельницу, и никогда даже не доставляли в отделение неотложной помощи. В этом отношении можно сказать, что благодаря Энцо у меня много первых опытов, и все они неприятные.

Тебе понравился этот поцелуй.

Да, может и понравился. Но только когда я думала, что умираю. Теперь я убеждена, что это было не что иное, как мое неточное восприятие в то время.

— Не за что. — Он имеет наглость ухмыляться, а я даже не задумываюсь, когда бросаюсь на него. Взяв с собой капельницу, я делаю слабую попытку ударить его. Он ловит мой кулак своей рукой, на его губах играет хитрая улыбка.

— Теперь, маленькая тигрица, — он притягивает меня ближе, пока наши лица не оказываются в миллиметрах друг от друга, — ты бьешь, я бью в ответ. — Наши глаза на секунду встречаются, в них ясно читается вызов. Затем он отталкивает меня и игнорирует.

Я громко хмыкаю. Если он собирается сделать вид, что меня не существует, то я сделаю то же самое. Вскоре после этого приходит медсестра, чтобы убрать наши капельницы, и после нас выписывают.

Так как я не планирую больше проводить время в его присутствии, я даже не оглядываюсь, когда ухожу, но дойдя до входа в больницу, я осознаю свою нынешнюю реальность.

Я нахожусь в чужой стране. Без денег. И я не знаю языка.

— Быстро же ты избавляешься от меня, а? — слышу голос, которого я стала боятся, позади меня.

Бросаю на него свирепый взгляд и продолжаю идти. Мне его хватит на всю жизнь.

— Как ты собираешься вернуться домой без денег? — окликивает меня он, и я в ярости сжимаю кулаки.

Но, кто виноват, что у меня нет денег?

— Как будто ты можешь мне помочь. У тебя тоже нет денег. — Я поворачиваюсь, скрещиваю руки на груди и поднимаю на него бровь.

Мы сейчас в одной лодке, как бы иронично это ни звучало. И хотя моя собственная беспомощность заставляет меня паниковать, тот факт, что он сталкивается с теми же проблемами, приносит мне небольшое удовлетворение.

Я снова собираюсь повернутся, когда прямо перед нами останавливается машина. Мужчина, одетый во все черное, открывает водительскую дверь и обращается к Энцо.

— Месье Агости, — кланяется он ему, открывая пассажирскую дверь, чтобы он мог забраться внутрь. Мои глаза немного расширяются, когда я смотрю на них.

— Так что, маленькая тигрица? Ты позволишь мне подвезти тебя до порта или будешь упрямо пытаться сделать это сама, что, хочу добавить, не получится? — он выжидающе смотрит на меня, с забавным выражением на лице.

Я не отвечаю на его колкость, вместо этого я забираюсь в машину рядом с ним.

Может, я и жалкая, но даже я знаю, когда нужно признать поражение. Он нужен мне, чтобы добраться до паромного терминала, и он это знает.

Подъехав к порту, машина останавливается, и когда я собираюсь выйти, Энцо сует мне в руку деньги.

— На билет. — Я просто киваю, убирая деньги в карман.

В конце концов, это самое малое, что он может сделать.