Морально безнравственные by Верóника Ланцет

Вход такой же, каким я его помню — темный и окутанный облаками сигаретного дыма. Киваю охраннику снаружи и направляюсь внутрь, минуя громкие звуки, доносящиеся из комнат на втором этаже. Здесь есть женщины во всех состояниях безобразия, а мужчины ворчат и стонут. Дверь справа распахнута настежь, в ней видна полномасштабная оргия с многочисленными участниками. Я не высовываюсь, и обычные девушки знают, что не стоит вступать со мной в разговор.

Дохожу до последнего этажа и тихонько стучу. Хриплый голос кричит, чтобы я вошел, и я вхожу. Она лежит на красном шезлонге, обращенном к окнам, и солнечный свет заливает ее черты.

Она даже не поворачивается, чтобы посмотреть на меня, только ее профиль — ее хорошая сторона — обращен ко мне.

— Мама Марго, — говорю я, и на моих губах появляется небольшая улыбка. Она медленно поднимает голову, возвращая улыбку.

— Мой мальчик, — протягивает она руки, и я без колебаний обнимаю ее.

— Ты похудела, мама, — добавляю я, глядя на ее исхудалые щеки и бледную кожу. Как раз в этот момент она начинает кашлять и протягивает мне руку, чтобы дал ей отдышаться.

— Подай мне этот стакан, ладно? — она указывает на стол, и быстро приношу ей стакан.

— Мама, это водка? Я думал, ты бросила. — Я подношу стакан к носу и нюхаю. Да, водка.

— Шшш. Еще нет, — она пренебрежительно машет рукой, берет стакан из моих рук и выпивает содержимое.

У мамы Марго была нелегкая жизнь, и многое, через что ей пришлось пройти, оставило свой след на ее теле - особенно на лице.

Она подавляет кашель, когда наконец поворачивается ко мне, ее покрытая шрамами щека скрыта игрой теней.

— Я не ожидала, что ты вернешься так скоро, — я устраиваюсь напротив нее, наконец-то ослабив свою бдительность за то время, которое показалось мне вечностью.

— Было несколько неожиданных событий, — добавляю я, глубоко вздыхая.

— Хочешь рассказать мне об этом? — она улыбается, морщины на ее лице становятся все глубже.

Маме Марго около пятидесяти лет, но седые волосы и хрупкий вид об этом не свидетельствуют. Ей было восемнадцать лет, когда она покинула родной Лион и приехала в Штаты, желая попытать счастья в Голливуде и полагаясь на заверения одного малоизвестного агента.

Вначале она получила несколько небольших заказов, но ее средства быстро иссякли, и тогда она прибегла к единственному, что могло удержать ее на плаву, - элитной проституции. Она начала работать с кинорежиссерами и продюсерами, и казалось, что удача отвернулась от нее.

Пока она не встретила моего отца.

Несмотря на то, что она жила среди звезд, она все еще была настроена на звездный лад, и ее увлечение быстро переросло в одержимость, поэтому она покинула Лос-Анджелес и последовала за моим отцом в Нью-Йорк. Рокко тоже был очарован юной красавицей, и он снял для нее квартиру на 5-й авеню, которую стал посещать чаще, чем обычно.

Вскоре моя мать узнала об этом. Она бы не стала возражать против этого, так как не замечала вереницу женщин, которые были до мамы Марго. Но ее беспокоило одно — ослепительная красота Марго.

Этот роман оборвался, когда однажды днем мама Марго гуляла с собаками, и один таинственный человек набросился на нее, воспользовавшись ее невнимательностью, чтобы навсегда оставить шрам на правой стороне ее лица, обливая ее кислотой.

Полиции не удалось поймать преступника, а поскольку ее внешность поблекла, а рассудок помутился, мой отец тоже бросил ее и устроил в один из многочисленных клубов, принадлежавших ему, где она снова начала зарабатывать на хлеб насущный. Но на этот раз в роли проституток выступали самые отбросы человечества.

Мама Марго многое повидала за время своей долгой работы в таких условиях, и чаще всего с ней обращались как с грязью.

Так случилось, что однажды ночью наши пути пересеклись. Она спасла меня, и позже я отплатил ей тем же.

Мне было тринадцать лет, когда отец посвятил меня в наш мир. Я дал клятву, и моя пролитая кровь послужила обещанием всегда ставить семью на первое место. Рокко тщательно мне объяснил, в чем заключается наш бизнес, рестораны, которые служат прикрытием для более широкой сети - торговли людьми. Не думаю, что я полностью осознал, что такое торговля людьми, пока отец впервые не привел меня в свой клуб.

Я все еще боролся со своей недавно обретенной зрелостью, и половое созревание медленно превращало меня из ребенка в мужчину.

— Я горжусь тобой, сынок, — похлопал меня по спине отец, проводя в отдельную комнату, полную мужчин — тех, кто убивал и калечил ради семьи.

И я хотел быть похожим на них. Я хотел, чтобы во мне видели не только красивое лицо. Я был мужчиной до мозга костей.

Но это не так.

Все быстро присоединились к празднованию, рассказывая разные истории из своей жизни в мафии, о том, как им удалось сбежать от копов, или как они совершенствовали свои методы убийства. Анекдоты увлекли меня, и я внимательно слушал каждое слово, впитывая очевидную мудрость старших. Ведь именно таким я хотел быть - чтобы меня боялись, чтобы никто и никогда больше не мог причинить мне вред.