Моральное воспитание

После того как мы определили, что такое школьная дисциплина, каковы ее природа и функция, мы выяснили, как к ней правильно подойти, чтобы привить детям чувство дисциплины, т. е. чтобы привести их к признанию авторитета, внутренне присущего правилу, так чтобы они спонтанно подчинялись ему; и мы видели, что это чувство может и должно им передаваться, причем не угрозой наказаний, пресекающих поступки, в которых оно отсутствует, а непосредственно через него самого. Уважение к правилу – это совсем не то, что боязнь наказаний и желание их избежать: это ощущение того, что в правилах школьного поведения есть нечто такое, что делает их незыблемыми, некое авторитетное влияние, благодаря которому никакое волеизъявление не осмеливается их нарушать. Этот авторитет дети получают от учителя; он им его передает, и передает потому, что чувствует его, т. е. потому, что отдает себе отчет в важности своей задачи, видит в этих многочисленных правилах школьной дисциплины средства, необходимые для достижения высокого идеала, к которому он стремится. Это переживаемое им чувство он внушает ученикам через слово, через действие, через пример.

Но в таком случае зачем нужны наказания? Не являются ли они чем-то избыточным, паразитарным и болезненным, или же наоборот, они играют нормальную роль в моральной жизни школьного класса? Этот вопрос мы рассмотрели в предыдущей лекции. Мы видели, что если наказание и не создает авторитет правила, то оно по крайней мере препятствует тому, чтобы правило теряло свой авторитет, чтобы ежедневно совершаемые проступки, оставаясь безнаказанными, не подорвали его. Ибо авторитет правила создается благодаря тому, что ребенок представляет себе его как нерушимое; а любой нарушающий его поступок может заставить думать, что эта нерушимость не реальна. Если ученики подчиняются ему и уважают его, то это благодаря вере их учителя, который его утвердил в качестве уважаемого. Но если учитель допускает отсутствие этого уважения и не вмешивается, то подобная снисходительность свидетельствует (или кажется, что свидетельствует, а это одно и то же), что он больше не считает его уважаемым в той же степени, и его колебания, сомнения, малейший признак, выдающий подобное его отношение, обязательно передаются детям. Нужно поэтому, чтобы перед лицом провинности учитель предупреждал это ослабление моральной веры в классе, демонстрируя недвусмысленным образом, что его чувства не изменились, что правило по-прежнему священно в его глазах, что оно вправе претендовать на то же уважение, вопреки совершенному посягательству на него. Нужно, чтобы он ясно показал, что не допускает никакой солидарности с этим посягательством, что он его отвергает, исключает, т. е. в целом осуждает его пропорционально серьезности совершенного проступка. Такова основная функция наказания. Наказывать – значит отвергать, осуждать. Поэтому во все времена основная форма наказания состояла в том, чтобы виновного изымать из обращения (mettre à l’index), держать его на расстоянии, изолировать его, создать пустоту вокруг него, отделить его от добропорядочных людей. Поскольку невозможно осуждать кого-либо, не относясь к нему хуже, чем к тем, кого уважают, поскольку нет другого способа выразить чувство, внушаемое осуждаемым действием, то всякое осуждение, как правило, заканчивается причинением какого-то страдания тому, кто является его объектом. Но это лишь одно из последствий наказания, носящее более или менее случайный характер; сущность его не в этом. И наказание полностью сохранило бы смысл своего существования, даже если бы оно не ощущалось как болезненное тем, кто ему подвергается. Наказывать не значит мучить тело и душу другого; это значит, перед лицом совершенного проступка, утверждать правило, которое проступок отверг. Таково важное различие между той ролью, которое наказание играет в воспитании ребенка, и той, которую оно играет в дрессировке животного. Дело в том, что наказания, которым подвергают животное, чтобы его выдрессировать, могут производить результаты только в том случае, если эти наказания состоят в реально ощущаемых страданиях. Для ребенка, наоборот, наказание – лишь материальный символ, через который выражается внутреннее состояние: это метка, язык, посредством которого либо публичное сознание общества, либо сознание школьного учителя выражают чувство, внушаемое им осуждаемым действием.