Моральное воспитание

Я показал вам, что речь идет о деле, которое не только возможно попытаться осуществить, но которое необходимо, которое востребовано всем историческим развитием. Но в то же время я стремился показать вам всю его сложность. Это не значит, что сложность хоть в какой-то мере должна нас обескураживать. Наоборот, вполне естественно, чтобы столь важное предприятие было трудным; легко только то, что заурядно и малозначительно. Нет поэтому никакого смысла в том, чтобы для собственного успокоения преуменьшать в наших собственных глазах величие дела, в котором мы совместно участвуем. Более достойно и полезно смотреть в лицо трудностям, которые не могут не сопровождать такую великую трансформацию. Я вам указал, какими мне представляются эти трудности. Во-первых, вследствие тесных связей, которые исторически установились между моралью и религией, можно предположить, что существуют важные элементы морали, всегда выражавшиеся только в религиозной форме. Если поэтому мы ограничимся изъятием из традиционной системы всего, что религиозно, не заменяя то, что изъято, то мы рискуем тем самым изъять собственно моральные идеи и чувства. Во-вторых, рациональная мораль в своем содержании не может быть тождественной морали, которая опирается на авторитет, отличный от авторитета разума. Подъем рационализма не может происходить без параллельного подъема индивидуализма и, следовательно, без совершенствования моральных чувств, которые показывают нам как несправедливые некие социальные отношения, определенное соотношение прав и обязанностей, до того не оскорблявшие наши сознания. К тому же между индивидуализмом и рационализмом существует не только параллельное развитие, но второй реагирует на первый и стимулирует его. Ведь характерная черта несправедливости состоит в том, что она не коренится в природе вещей, в том, что она не коренится в разуме. Поэтому неизбежно мы становимся к ней более чувствительными в той мере, в которой мы становимся более чувствительными к правам разума. Не напрасно мы осуществляем свободомыслие, наделяем его новым авторитетом: силы, которые мы ему таким образом придаем, оно не может не обратить против традиций, сохранявшихся только в той мере, в какой они уклонялись от его воздействия. Начиная организацию рационального воспитания, мы оказываемся, таким образом, перед двумя видами, двумя рядами одинаково насущных проблем. Нам нужно следить за тем, чтобы не обеднять мораль, рационализируя ее; нам нужно предусматривать обогащение, к которому она влечет уже тем, что она более рациональна, и подготавливать это обогащение.

Чтобы ответить на первую трудность, нам необходимо обнаружить моральные силы, находящиеся в основе всякой моральной жизни, как вчерашней, так и сегодняшней, не пренебрегая априори теми, которые до сих пор существовали только в религиозной форме, но обязывая себя находить их рациональное выражение, т. е. постигая их в них самих, в их истинной сущности, очищенной от всяких символов. Далее, познав эти силы, мы должны выяснить, какими они должны стать в теперешних условиях социальной жизни и в каком направлении следует их ориентировать. Из этих двух проблем нас очевидным образом должна прежде всего заинтересовать первая. Нам нужно сначала определить, в их наиболее существенных чертах, фундаментальные элементы морали, прежде чем искать те изменения, которым они могут быть подвергнуты.