Море дышит велико

Перед отъездом в отпуск минёр вновь вернулся к судьбе бывшего замполита, только в новом, неожиданном свете.

— Будет служить на берегу, — задумчиво сказал минёр перед сном, вытягиваясь на верхней койке. — Рабочий день восемь часов. И никаких семейных сцен.

— Нашел, чему завидовать, — возразил Чеголин.

— Ничего ты в службе не понимаешь. И в жизни тоже. Посмотрим, что потом запоешь…

Пекочинский повздыхал и признался:

— Есть одна непыльная должностишка в минноторпедном отделе. И хочется и колется и мама не велит.

— Стоило для этого кончать «нормальное училище».

— Верно. На берегу трудно продвинуться, зато… Приеду в Питер, и будем с Анютой решать.

— Скорее с тещей. Как погляжу, тебе на тещу больше повезло…

Минёр послал Чеголина к черту, а наутро оказалось, что потусторонние силы никак не следовало привлекать к спору. Пекочка трепыхался, но не мог поднять голову с подушки. Из его рта вместе с сильными выражениями вылетали облачка пара, а роскошная шевелюра была накрепко приморожена к борту родного сторожевика.

— Вот так возникают суеверия, — смеялся Чеголин, высвобождая узника с помощью кипятка.

Впрочем, имелось и другое объяснение указанного инцидента, вполне материалистическое. Всё началось с того, что у котельных машинистов от мазута разваливалась обувь. Этот факт был признан даже прижимистыми интендантами. Специальные ботинки для несения вахты у котлов так и назывались «прогарными». Конечно, их латали, но едкий мазут не считался с утвержденными нормами носки такой обуви.

— Срок вышел? — спросил Мочалов у инженер-механика, когда тот потребовал выдачи новых «прогаров».

Роман ужасно боялся всяких комиссий по добавочной должности начальника службы снабжения и поэтому непоколебимо следовал букве инструкции:

— Не положено!

— «Я волком бы выгрыз бюрократизм», — возразил Бебс и попал цитатой в самую точку.

Роман вполне согласился с мнением классика, хотя лично предпочитал других поэтов, но визировать накладную не стал. Бестенюк подчеркивал, что котельные машинисты обеспечивают «пароход» энергией и теплом, предлагал составить акт о преждевременном износе специальной обуви, угрожал, что матросы будут нести службу босиком и Мочалов, как медик, будет отвечать за вспышку простудных заболеваний. Ничего не помогало. Роман был убеждён, что «мех», то есть инженер-механик, всегда найдет выход из положения. Он не ошибся. Вскоре после бесплодной дискуссии в каюту Мочалова постучал трюмный машинист:

— Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант. Мне приказано грелочку у вас проверить…

Трюмный отвинтил калорифер парового отопления, озабоченно покачал головой и доложил, что надо ремонтировать.

— Когда грелку поставишь? — жаловался Роман уже на следующий день. Он был в свитере, альпаковой канадке и шинели внакидку.

— Объясняю: грелка ремонтируется, — железным тоном отвечал инженер-механик, напомнив попутно про давление пара в отопительной системе и подчеркнув, какие ужасные последствия могут иметь место, если прорвет фланец. Оказывается, планово-предупредительный осмотр калориферов проводился согласно какой-то инструкции.

— Поставь пока электрическую…

— В своем уме? — ужаснулся механик. — Категорически запрещено в целях обеспечения пожарной безопасности.

В подтверждение механик ткнул пальцем в соответствующий параграф, но Роман читать не стал. Он верил на слово.

— Кто же ремонтирует грелки зимой?

— В инструкции на этот счет ничего не сказано. Тоже могу показать. Кстати, как обстоит дело с прогарной обувью?

— Сказано — не вышел, срок.

— Ну, ну. А грелку как отремонтируют, так сразу тебе и поставят…

От обиталища доктора несло как из погреба. Иней стал проникать в соседние каюты и сыграл злую шутку с минёром. Мочалов мужественно терпел до субботы, которая всегда начиналась большой приборкой. По традиции мытье кубриков и стирка белья сопровождались концертом по заявкам. Радисты крутили по трансляции патефонные пластинки: «Не грусти, не горюй, не надо, — неслось из динамиков. — Слез не лей на холоду…» Песня была включена в программу по заявке старшего лейтенанта медслужбы Мочалова, по крайней мере, так было объявлено, и концерт его доконал. Недаром сказано, что искусство облагораживает и вообще принадлежит народу.

— Черт с тобой! Присылай кочегара в кладовую. Конечно, могут сделать начет, но всё равно. Забирай прогарную обувь, только грелку ставь поскорей.

Бедный доктор. Мороз в каюте плохо повлиял на его высшую нервную деятельность. Он забыл, с кем имеет дело.

— За взяточника принимаете? — возмутился Бебс. — Почему «только»? Объясняю популярно ещё раз: грелка проходит обязательный профилактический ремонт. Вот утвержденный график. Какая тут связь с прогарными ботинками?

— Я совсем не то хотел сказать, — оправдывался Роман. — Конечно, ботинки здесь ни при чем. И совсем без «только». Но я замерзаю.

— Ладно. Потороплю трюмных, — смилостивился инженер-механик и между прочим добавил: — А в кладовую за обувью сейчас придут.