Море дышит велико

Поединок старшего лейтенанта Рудых с офицером учебного центра, ошеломив кое-кого непредвиденно­стью результатов, всех остальных заставил задумать­ся. По-разному люди воспринимают такие события. Иногда наблюдается убыль доброжелательности, и тогда неожиданный успех старого друга выглядит осо­бенно непростительным. Василий Выра был не из та­ких. По его мнению, схватка была настоящей. Прав­да, без крови, но есть ли разница, коли на кон постав­лены честь флага и национальный престиж. Итог то­же сомнений не вызывал, хотя требовалось ещё разо­браться в степени его закономерности. Патрик До­эрти по опыту и служебному положению инструктора учебного центра заведомо обладал рядом существен­ных преимуществ. Шансов одолеть его было куда ме­ньше половины. Как же мог Максим Рудых принять такой вызов? Причем решиться на поединок без со­гласования с начальством. Это наводило на мысль об авантюризме. Хотя, с другой стороны, война без дерзости не бывает. Максим рисковал, но прежде всего он взял на себя всю меру ответственности. Ежели так, то друг и приятель, которого Выра, казалось бы, знал как облупленного, уже перестал чувствовать себя только исполнителем. Откуда что взялось?

Судя по всему, не только лучший друг анализировал случившееся. Это выяснилось на очередном «файф о-клоке». Между хозяевами и приглашенными сновали негры с подносами, оделяя лампадками разбавлен­ного виски и сэндвичами на один зубок. Уклоняться от «коктейль-парти» считалось невежливым, но никто не решался показать, что у нас своя точка зрения на подобные встречи, которые здесь и застольем не на­зовешь.

И потому Выра обомлел, когда приятель вдруг усел­ся за небольшой круглый стол, неизвестно зачем при­тулившийся в уголке зала и скомандовал вестовому:

— Виски но во́тер!

— Иес, сэр! — растерялся тот, побежал куда-то до­кладывать и скоро принёс непочатую бутылку со стоп­ками.

— Вот это по-нашенски, — кивнул Рудых, высмот­рел блюдо с сосисками величиной меньше мизинца, в каждую из которых было воткнуто по спичке, и ука­зал жестом: — Ставь сюда на стол!

Заметив такое дело, к Максиму один за другим по­тянулись все командированные офицеры. Хозяевам тоже надоело подпирать стены со своими жиденькими лампадками. Круглого стола на всех не хватило, и они стали присаживаться вторым рядом. Чинный международный прием стал напоминать лихую холостяцкую пирушку, где каждый угощался в охотку и закусывал чем придется, а потом все вместе пели хором «Катю­шу» и ещё песенку из фильма «Серенада солнечной до­лины».

В конце вечера к Максиму подсел переводчик, ко­торый обучал пользоваться унитазом.

— Соизвольте, великодушно простить, — сказал он.

— О чем это вы? — подобрался Рудых, и лицо его стало жестким.

— Бросьте, старший лейтенант, прекрасно понима­ете...

Максим упрямо молчал.

— Приспело сказать без обиняков, каюсь, понача­лу не разобрался... Опять молчите? Тогда спрошу: зна­ете, почему матроса Терехина стали величать «сэром»? А потому, что числят за переодетого инженера.

— Да ну? — не выдержал Рудых. — Следует по­нимать в том смысле, что меня тоже приняли за переодетого?

— Истинно так.

— Не огорчайтесь, не вы первый, не вы последний. Уже приходилось слышать о том, что быдло с госу­дарством не справится. Вы из дворян?

— Поместьями и капиталами не обладал. Всю жизнь чиновник на жалованье. Сами понимаете, поло­жение обязывает, но по мере сил стараюсь не делать гадостей.

— Допустим. А ваши коллеги?

Максим имел в виду Патрика Доэрти, но собесед­ник понял иначе.

— Разные люди, как и везде. Вот перед вами ми­стер Сноу: посредственный толмач, неплохой чинов­ник русского отдела, а в общем недалекий человек. Но вы ещё незнакомы с мистером Горобцовым. Вот с ним будьте, как у вас принято выражаться, «бдительны».

«Неслыханная вещь», — поразился Василий Выра. Представитель «русского отдела» предупреждал о бди­тельности. Имени своего учреждения он, правда, не уточнял. И так было ясно, что это мог быть только русский отдел военно-морской разведки. А мистер переводчик моментально учуял впечатление, которое произвели его слова.

— Должно быть, к старости, право, становлюсь бол­тлив, — сказал он и церемонно откланялся.

Глава 4

Мёртвая зыбь

Информацию о происшествии восприняли с грубо­ватым мужским юмором, хотя выступающий началь­ник не был склонен шутить.

Поначалу, правда, насторожились: скверно, когда из номера начинают пропадать деньги, и какие — це­лых сто долларов. Такого ещё не бывало, но сгоряча обвинять горничную тоже не следует. Прежде чем дой­ти до такого, надо было ещё и ещё раз убедиться, что денег в номере нет. Помогать в поисках вызвались многие, и тогда на кровати под подушкой кто-то обна­ружил забытую часть туалета. Кому она принадлежа­ла, не спрашивали, а только заржали. О чем разговор? Сто долларов, конечно, дороговато, а впредь бу­дет наука. Тогда помощник военно-морского атташе привел цитату из трудов знаменитого адмирала Михаила Петровича Лазарева, который был одним из первооткрывателей Антарктиды: