Море Мечты

Двадцать километров, отделяющих место катастрофы от «Паллады», задыхающийся Алексей пробежал за два часа. Когда он достиг побережья, океан уже успокоился, а от загадочных пульсаций осталась лишь крутая зыбь. Космонавты, пораженные неведомым излучением, лежали в самых разнообразных позах.

Ближе всех к воде находился Варен. Опрокинувшись навзничь, он широко и свободно раскинул руки, будто намереваясь поспать на этом перламутровом галечном берегу, где так убаюкивающе рокотал прибой. Алексей увидел его лицо, тронутое мгновенным страданьем, плотно сжатый рот…

Он лихорадочно осматривал других, еще надеясь на чудо… Впервые его ужаснула мысль о полном одиночестве. Когда он, двигаясь от берега к атомоходу, осмотрел последнего космонавта, итог был ужасный: все были мертвы! Тихий звук над головой заставил Алексея вздрогнуть и посмотреть вверх: «альбатрос» продолжал безучастно кружить над побережьем, с бесстрастной точностью автомата посылая на экран «Паллады» цветные объемные изображения. Он вспомнил, что не возвратил телепередатчик на корабль.

«Как же это? Что делать? — проносилось в его мозгу. — Совсем один, и до Земли сорок три парсека!»

Он подошел к башенке, где находилась Наташа, и открыл люк. Наташа сидела в кресле оператора, уронив голову на грудь и безвольно свесив руки. «И она тоже! Но что же это за излучения, если они проникли даже в башню?» Алексей наклонился над девушкой, пристально взглядываясь в шкалу энергомера, укрепленного у нее на груди. Цветной шарик индикатора медленно колебался над синей буквой «ню». «Вот оно что! Нейтрино. Очень мощный поток нейтрино».

Алексей покинул башню и побежал к приборам, с которыми работал Варен, быстро отыскал сумматор. Тот показывал громадную мощность — несколько тысяч киловатт. Только высокотемпературное зеленое светило могло породить на этой планете удивительный океан — аккумулятор нейтринной энергии. А пульсации океана были своеобразной формой сброса ее излишков. Потом Алексей стал вспоминать все, что знал о нейтрино, и постепенно в его сознание проникла оптимистическая мысль. «Не может быть, чтобы смертельно! Просто тяжелый шок». Перед его глазами встало сферическое здание института космических травм, расположенного на северо-восточной окраине Города Вечности. Там излечивали и не такое… Да, но ведь он совершенно один, и до Города Вечности сто сорок световых лет.

Нет, он не имеет права поддаваться отчаянию. Нужно действовать! Необходимо прежде всего защитить космонавтов от пламенных лучей зеленого солнца… Оступаясь на шуршащей гальке, он торопливо перебегал от одного тела к другому, выводя регуляторы охлаждения на скафандре каждого, чтобы обеспечить внутри нулевую температуру. Затем он начал переносить их к атомоходу, поскольку гравиплан разбился при падении.

Альфа Эридана прошла зенит и стала медленно клониться к западу, когда он, еле двигаясь от усталости, сел, наконец, за руль машины и включил двигатель. Однако вместо знакомого пения реактора ощутил пугающую звонкую тишину. Он еще раз нажал кнопку самопуска — снова тишина. Недоумевая, Алексей вскрыл реактор. В глаза ему сразу бросился светящийся диск счетчика излучений. «Ионизация нарастает! — кричал его красный зрачок. — Уходи!..» Вероятно, многочисленные короткие замыкания, о которых свидетельствовали оплавленные, сгоревшие концы проводов, сердечников и реле, вывели из строя защитные каскады реактора, и теперь его излучение просачивалось наружу, увеличиваясь с каждым мгновением. Алексей еще раз взглянул на счетчик и отпрянул. Пять тысяч рентген в час!.. Выше этого предела скафандры уже не защищали. Он стал выносить тела товарищей из опасной зоны.

Мерно грохотал фиолетово-изумрудный прибой, ему вторил глухой шум деревьев на опушке леса, а Руссов, тяжело переставляя непослушные, будто свинцовые ноги, все отмеривал мучительно длинные метры: восемьдесят шагов с тяжелой ношей до опушки, восемьдесят — обратно. Опустив на землю последнего космонавта, он забылся в каком-то странном полусне…

Когда Алексей с трудом поднял голову, ярко-желтое веко заходящей Альфы уже скрывалось за красноватым горбом лесистого мыса.

«Что делать? — снова мучительно размышлял он. — Атомоход неисправен. До «Паллады» двадцать километров».

Ему только бы добраться до корабля. Но резервный гравиплан существует лишь в виде более или менее крупных узлов и деталей, укрытых в грузовом отсеке. Одному не собрать машины — по крайней мере, до тех пор, пока он не будет знать ее устройства и взаимодействия частей так же хорошо, как знали Конт и другие.