Море Мечты

«Паллада» заканчивала этап торможения, оставив за кормой почти двадцать два парсека. Субсветовая скорость медленно, но неуклонно убывала. Грандиозное истечение энергии торможения вызывало удивительное, никогда ранее не наблюдавшееся Алексеем, явление: пространство вокруг корабля как бы «прогибалось», изнемогая под действием мгновенного поля тяготения, в сотни раз более мощного, чем на поверхности Земли.

…Зеленый, радостный свет струился отовсюду. Окруженный синеватым ореолом короны, на главном экране виднелся внушительный диск Альфы Эридана. Мировое пространство было пронизано дрожащими, истекающими голубым и зеленым стрелами. Световые зайчики, прыгая по шкалам приборов, слепили глаза. Изредка касаясь рукой биоточных клавишей, Алексей уверенно вел корабль к шару, окутанному зелено-голубым покрывалом атмосферы. Мощно гудели ядерные тормозные двигатели. Корабль, повинуясь командам, вошел в верхние слои.

Когда корпус приземлившейся ракеты перестал вибрировать, Варен одобрительно сказал:

— Ты неплохо освоил пилотаж. Вполне корректная посадка.

В его устах это была высшая похвала, признание, которого так ждал Алексей.

…Сгибаясь в ураганном потоке воздуха, рвущегося из внешнего тамбура «Паллады» наружу, космонавты ступили на почву чужой планеты.

Было раннее утро. Еще нежаркие лучи Альфы пробивались сквозь просветы близкой рощи; длинные тени пестрили широкую, заросшую высокой травой равнину; с трех сторон ее окружал гигантский лес, поражавший глаз удивительно яркой желто-оранжевой листвой; деревья, чем-то напоминавшие папоротники и хвощи, известные по геологической истории Земли, утопали в легкой утренней дымке. Первозданная тишина этого мира была так осязаемо реальна, что безотчетно навевала страх. Вдали, у линии горизонта, непривычное иссиня-фиолетовое небо, по которому быстро катились волны нежного желтого света, почти незаметно смыкалось с изумрудно-фиолетовым океаном, тихо роптавшим внизу, у подножия плато, где стояли космонавты.

— А я представлял себе этот мир совсем иначе, — нарушил созерцательное молчание Алексей.

— Вот как! — усмехнулся Варен. — Что же ты ожидал?

— Мне казалось, что под лучами такого высокотемпературного светила, каким является Альфа, не может существовать органическая жизнь, подобная этой, — он кивком указал на деревья и усыпанное странными цветами плато.

Варен извлек из планшета тонкую пачку синих карточек из прозрачного пластика. На них были нанесены точечные узоры.

— Мне это понятно, — сказал Варен, роясь в карточках. — Ты живешь устарелыми представлениями той примитивной планетарной физики, которая в ваше время считалась новейшей наукой. А вот послушай, что говорят эти записи приборов автоматических ракет, впервые обследовавших здешнюю природу.

И он нарисовал Алексею стройную, обусловленную своими внутренними закономерностями картину чужой биосферы. Спасаясь от избытка тепла и света, местные растения в процессе длительной эволюции выработали свой особый «хлорофилл», поглощающий только «холодный» участок спектра Альфы — зеленые, голубые, синие и фиолетовые лучи. Отражая все остальное, растения, естественно, и приобрели эту удивительную красно-желто-оранжевую окраску.

— Но могут быть, конечно, и какие-то неучтенные особенности, — заметил Варен. — Размеры молекул земного воздуха таковы, — продолжал он, — что рас-свиваются на них в основном голубые лучи нашего Солнца. По закону древнего алхимика Релея…

Варен поглядел на Алексея. Тот хотел возразить, что Релей был все-таки физиком, но вовремя понял, что это всего лишь шутка. «Молекулы здешнего воздуха, выходит, мельче, — подумал вслед за тем Алексей, — раз цвет неба еще ближе к коротковолновому концу спектра».

— Уверен, что этот океан, — сказал в заключение Варен, — рождает невероятно длинные волны. Сила тяжести здесь несколько меньше земной, а барические процессы в атмосфере много сильнее. Из-за мощного излучения Альфы. Поэтому явления в гидросфере должны поражать наше земное воображение. Возможны магнитные и электрические бури колоссальной интенсивности. В общем, держи ухо востро!

Варен рассмеялся и сделал рукой свой излюбленный жест, показывающий, что ему не страшны все опасности, вместе взятые.

Подошел электронный инженер Конт, светловолосый, синеглазый, в замасленном рабочем комбинезоне, накинутом поверх биоскафандра. Его длинное, с тонкими чертами лицо было озабоченно.

— Мы собрали атомоход и один гравиплан, — сказал он. — Что делать с резервной машиной? У нее не скомплектованы некоторые детали. Придется подгонять их. Но на это уйдет много времени.

— А зачем? — сказал Варен. — Когда понадобится, скомплектуем. Не последний же день мы здесь. Пока лишь разведывательный поиск.

— Понятно, — с облегчением произнес Конт. — Тогда я займусь «альбатросами», — так они называли радиоуправляемые ракеты с телепередатчиками, служившие для исследования недоступных прямому наблюдению мест и для связи.