Море Мечты

Засверкали мачты радиотелеуправления, крыши здания, секции эстакады. Пришли в движение ленты эскалаторов, по проспектам промчались первые вече-мобили, казавшиеся отсюда голубоватыми каплями. С юга показалась стая грузовых гравипланов. В космоцентре мелодично прогудела сирена. «Готовятся к запуску корабля», — подумал Алексей.

Он не ошибся. С интервалами в пять минут еще дважды пропела сирена, и вдруг грохот включенной эстакады покрыл все звуки просыпающегося города… В просветах ажурных конструкций, образующих ее решетчатый тоннель, показалось серебристо-голубое тело корабля. Он стремительно набирал скорость. Световой поток из его прожекторов, прерываясь непрозрачными деталями тоннеля, разбивался на отдельные ослепительные вспышки. Наконец звездолет вырвался из последней секции эстакады и мгновенно потонул в сиянии солнечных лучей.

«Когда-то они вернутся назад? — размышлял Алексей. Опытным взглядом он определил, что звездолет относится к классу «ГЗ — шесть девяток после нуля». Время для него будет замедляться почти в тысячу раз. — Какое же столетие застанут эти ребята по возвращении в Город Вечности?..»

Вид уходящей ракеты напомнил о прошлом. Подняться бы сейчас по Реке Времени вспять, вверх по течению, в родную эпоху, и рассказать людям о том, что они недаром боролись за будущее, что здесь также бьется пульс очень сложной, неспокойной, противоречивой жизни. Подавив вздох, Алексей встал. Увы, это невозможно. В беспощадном потоке времени можно плыть только в одном направлении — вперед, и это наполнило его сердце смутной болью. Вокруг него в вечном молчании застыли увенчанные снеговыми шапками громады гор. Косная материя равнодушно дремала, глубоко безразличная к его переживаниям, — как и в тот день, когда первый в истории Земли межзвездный корабль — фотонная ракета «Циолковский»— уходил во Вселенную. Кто знал тогда, что этот полет, ставивший скромные цели исследования ближайших к Солнцу звезд, выльется в длительное путешествие по океану пространства-времени!

…Они посетили планету, обращавшуюся вокруг Проксимы, — мир льдов и безмолвия. Потом Альфу Центавра. Органическая жизнь на ее планетах, движущихся по причудливой орбите в поле тяготения двойной звезды, так и не смогла развиться. От Альфы Центавра Алексей повел корабль к шестьдесят первой звезде Лебедя в надежде найти собратьев по разуму. И там они встретили громадные безжизненные планеты. Незавидная награда за долгие, отчаянно долгие годы терпения и ожиданий! Но вот на самой внешней планете системы они неожиданно обнаружили следы разумных существ — четырехугольный обелиск с координатами далекого галактического солнца. «Циолковский» совершил полет по ту сторону поглощающей пылевой материи, в незабываемый мир Элоры».. Но за двадцать лет путешествия в «собственном времени» корабля они заплатили дорогой ценой: на Земле минуло полтора тысячелетия.

Когда они выплыли из Реки Времени, на борту оставались лишь несколько самых молодых — в том числе и Алексей. Остальных поглотил космос. Пьяные от душистого земного воздуха, циолковцы вышли из корабля — и не узнали древний космоцентр. Люди четвертого тысячелетия, их потомки в сотом поколении, для которых межзвездные экспедиции стали будничным явлением, почти не заметили их прибытия. И это было обидно, хотя и вполне закономерно.

…Алексея поразила красота нового мира, оглушила его стремительная, деятельная жизнь. Несколько лет колесил он по родной планете, всматривался в приветливые лица людей. Они были добры и бесконечно внимательны к нему, в то же время он сознавал, что его отделяет от них пропасть, целый мир новых понятий и представлений. Все изменилось… Исчезли города — признаки ранних ступеней человеческой цивилизации, человек равномерно расселился по всей Земле. Он жил немногочисленными трудовыми ассоциациями, которые управлялись по своим внутренним законам, отражавшим единые нормы коммунистического бытия. Стерлись границы государств, национальные различия. Родной дом можно было обрести в любом уголке земного шара.

Вначале циолковцы были все вместе. Но прошло совсем немного времени — и Алексей с горечью увидел, что остался один: его спутники как-то незаметно растворились в людском море.