Море — мой брат. Одинокий странник

– Поработать надо… – начал он.

– Тебе записка, – сказал Билл. – Где тебя, к дьяволу, носило?

Уэсли дернул уголком рта и взял послание.

– Я был в кутузке, – объяснил он. – Начал буянить, и меня забрали.

– Кто тебя выручил? – расспрашивал Билл.

Уэсли читал записку. Дочитав, сунул в карман штанов и устремил на Билла темные окаменевшие глаза.

– Кто тебя выручил? – повторил тот.

– Друг.

Они стояли молча. Уэсли пристально и напряженно смотрел на Билла, будто хотел заговорить, но ничего не сказал.

Билл усмехнулся и кивнул на столовую:

– У нас здесь сервис с улыбкой – спроси остальных.

Уэсли медленно кивнул. Затем положил худощавую руку Биллу на плечо.

– Утром отчаливаем, мужик, – быстро сказал он и пошел по коридору, больше не произнеся ни слова. Билл посмотрел, как он исчез, и вернулся к леднику. Он не знал, что бы такого пробормотать себе под нос.

Глава седьмая

На рассвете боцман явился разбудить палубных матросов, но Кучерявый и так не спал, а все еще пил из бутылки, и, хотя он всю ночь пел на своей верхней койке, никто не обращал на него внимания. Теперь, пока они приводили себя в порядок, Кучерявый спрашивал, не хочет ли кто выпить.

– Трезвей, Кучерявый, а то старпом срежет тебе зарплату дня за два-три, – сказал Джо, натягивая ботинки.

– Слушьте, парни, – кричал Кучерявый, сидя на койке и размахивая бутылкой, – не бываю я такой пьяный, чтоб работу не работать…

Уэсли изучал свои зубы в треснутом зеркале.

– Хошь глотнуть, Мартин? – крикнул Кучерявый.

Джо усмехнулся:

– Ты всегда слишком пьян, какая работа?

Кучерявый с проклятием спрыгнул с койки, наткнулся на стул и плашмя рухнул на палубу.

Рядом был Уэсли:

– Вставай, Кучерявый: я глотну из твоей бутылки, если уймешься.

– Уймусь? Да я убью этого клятого Джо за такие шуточки, – взвыл Кучерявый, отталкивая Уэсли и пытаясь встать.

Джо засмеялся и пошел к раковине.

Уэсли поднял Кучерявого на ноги и толкнул к своей койке. Кучерявый ударил Уэсли кулаком, но тот предплечьем блокировал удар, затем швырнул Кучерявого на койку и навалился сверху.

– Трезвей, мужик, – сказал он. – У нас работы полно: отчаливаем… я тебе мокрое полотенце принесу.

– Принеси ему новую бутылку! – посоветовал Хейнс со своей койки.

– Убью, Джо! – кричал Кучерявый, вырываясь из хватки Уэсли. – Пусти, Мартин!

– Я думал, ты умеешь пить, Кучерявый, – покачал головой Уэсли. – Такой бывалый ковбой. Небось, чересчур перепил, не до работы…

Кучерявый наставил палец ему в лицо:

– Слушь, Мартин, у нас в Техасе человек так не перепивается, чтоб работу не работать. Пусти – у меня дел полно.

Уэсли помог Кучерявому подняться, но руки его не отпустил.

Хейнс посмотрел в иллюминатор:

– Боже! Еще темно.

Остальные вставали.

Джо отвернулся от раковины и натянул рубаху.

– Кучерявый не просыхает уже десять дней, – сообщил он. – Вот погоди, старпом увидит, – Джо не сможет канат поднять или…

– Заткнись! – огрызнулся Уэсли.

Кучерявый рвался к Джо, но Уэсли прижал Кучерявого к переборке.

– Убью, Джо! Разобью твою паршивую физию! – кричал Кучерявый. – Пусти, Мартин, я его убью…

– Ты кому говоришь заткнуться, Мартин? – тихо спросил Джо, наступая.

– Тебе, – сказал Уэсли, борясь с Кучерявым. – Парень пьян, нужно привести его в порядок.

– А мне-то до него что за дело? – промурлыкал Джо. – И кому ты говоришь заткнуться?

Уэсли безучастно посмотрел на Джо.

– А? – угрожающе надавил тот.

Уэсли мельком улыбнулся и отпустил Кучерявого. В тот же миг Кучерявый набросился на Джо, вслепую его молотя, а Джо пятился к стулу. Они повалились на палубу; Кучерявый сверху наносил удар за ударом в задранное лицо Джо. Матросы закричали и повыпрыгивали из коек, чтобы все это прекратить. Уэсли угостился из бутылки Кучерявого, пока кулаки костью по кости отбивали жестокую барабанную дробь на лице Джо. Кучерявого, неистового, как бешеная собака, оттащили и прижали к койке; Джо сел и жалобно застонал, как больной ребенок. Рот у него был в крови.

Уэсли сходил к раковине и принес Джо мокрое полотенце. Когда аккуратно приложил мокрую ткань Джо к лицу, тот выплюнул зуб.

– Протрезвите Кучерявого, – сказал он остальным. – Теперь мы все огребем… протрезвите этого ковбоя чокнутого…

Хейнс подбежал к двери и выглянул в коридор.

– Боцмана нет… Господи боже! Шевелитесь, пока старпом не спустился… облейте его водой.

– Прекрасное начало рейса! – простонал Джо с палубы. – Пошло все к черту. Не будет никакого рейса, точно вам говорю. Мы все утонем.

– Ай, заткнись, – проворчал Хейнс. – Нашелся герой.

Кто-то выплеснул стакан воды Кучерявому в лицо и отхлестал его по щекам:

– Трезвей, Техас! Работать надо…

Уэсли помог Джо подняться:

– Порядок, Джо?

Джо безучастно смотрел на Уэсли, слегка покачиваясь.

– Измордованный весь, – простонал он.

– Головой надо было думать! – сказал Уэсли.

– Знаю, знаю, – простонал Джо. – Весь измордованный… Что-то мне не того… Что-то случится…

– Да заткнись ты! – крикнул Хейнс.

Кучерявый сидел, моргая; улыбнулся всем и запел «Не хорони меня в одинокой прерии»[35] – однако он уже более-менее протрезвел. Джо и Кучерявого отвели наверх и дали им подышать в холодном рассветном тумане.