Море Осколков

— …мне по нраву считать нас одною семьей! — Капитан распростерла руки, принимая в объятия весь корабль. Ее непомерные рукава поплыли по ветру — будто пыталась взлететь гигантская птица. — Я для вас — терпеливая бабушка, Тригг и его охрана — добрые дядюшки, вы — шалуны-недоростки. Мы вместе сплотились против беспощадной Матери Моря, извечного, заклятого врага мореходов! Вам, детишкам, везет, поскольку я всегда страдала от переизбытка милосердия, жалости и доброты.

В ответ на это Ральф с омерзением харкнул.

— Большинство из вас уразумеет вести себя, как подобает благопристойным отпрыскам, но… вдруг… — и улыбка Шадикширрам увяла, уступив место деланой гримасе боли, — среди вас найдутся смутьяны, которые решат, что им со мной не по пути?

Тригг досадливо зарычал.

— Которые вздумают повернуться спиной к любящему семейству. Покинуть на произвол судьбы своих сестер и братьев. Бросить своих верных товарищей в какой-нибудь гавани. — Капитан провела кончиком пальца по тонкому шраму на щеке и оскалилась. — Или даже поднять подлую руку на тех, кто так заботливо за ними ухаживает.

Тригг с ужасом втянул воздух.

— Если вдруг некий дьявол подкинет вам подобные мысли… — Капитан наклонилась над палубой. — Подумайте о том, кто последним пытался так поступить.

Она выпрямилась, поднимая напоказ тяжелую цепь. А потом резко ее рванула и опрокинула вверх тормашками грязного оттиральщика палубы. Тот только взвизгнул — спутанный ком рук, ног, волос и лохмотьев.

— Не подпускайте это существо к острому железу и близко! — Она наступила на его ничком лежащее тело. — Ни к кухонному ножу, ни к ножницам, ни к крючку на удочке! — Она прошлась по нему, вминая в спину высокие каблуки — и, несмотря на неровность поверхности, ни на миг не потеряла осанку. — Он — никто и ничто! Все меня слышали?

— Сволочная стерва, — опять зашептал Ральф, когда та грациозно спрыгнула с головы оборванца.

Ярви смотрел, как несчастный скребун перекатывается на четвереньки, утирает кровь со рта, тянется к своему бруску и без единого звука отползает работать дальше. Лишь на мгновение он посмотрел капитану в спину: из-под всклокоченных волос выглянули его глаза — яркие, как звезды.

— По местам! — заорала Шадикширрам. Она одним махом взлетела по трапу на шканцы и приостановилась, теребя украшения на пальцах. — Правь на юг! В Торлбю, мои несмышленыши! Нажива ждет! И, Анкран?

— Да, капитан, — ответил Анкран в таком низком поклоне, что едва не подмел палубу.

— Притащи вина, от болтовни у меня разыгралась жажда.

— Все слыхали бабулю?! — проревел Тригг, разматывая кнут.

Загремел топот и раздались голоса, свист канатов и скрип снастей — вольные моряки бросились отдавать швартовы и готовить «Южный Ветер» к выходу из гавани Вульсгарда.

— Что же дальше? — шепнул Ярви.

Ральф лишь озлобленно фыркнул в ответ на такую наивность.

— Дальше? — Джойд поплевал на могучие ладони и примерился к отшлифованным рукоятям весла. — Гребем.

Взяли

Довольно скоро Ярви пожалел, что не остался в подвале работорговца.

— Взяли.

Башмаки Тригга отбивали неумолимый ритм. Старший надсмотрщик вышагивал по мостку со свернутым кнутом в мясистых руках и прочесывал глазами скамьи — кого им надобно воодушевить. Грубый голос грохотал размеренно и безжалостно:

— Взяли.

Не стало сюрпризом, что иссохшая рука Ярви справлялась с рукоятью огромного весла еще хуже, чем со щитом. Увы, мастер Хуннан теперь вспоминался заботливой нянькой по сравнению с Триггом. У этого бич служил первым средством при любых затруднениях, а когда после побоев у Ярви так и не выросли новые пальцы, его левое запястье приторочили к веслу трущими кожу лямками.

— Взяли.

Руки Ярви, его плечи и спину ломило все больней и больней с каждым непосильным рывком. Хоть шкуры, постеленные на банках, износились до мягкости шелка, а рукояти нагладко отшлифовали его предшественники, с каждым ударом весла зад драло все сильнее, а ладони словно свежевали заживо. Рассечения от кнута, синяки от пинков и нехотя заживавшие под грубым железом ошейника ожоги с каждым новым взмахом все злее разъедало морской водой и соленым ветром.

— Взяли.

Это истязание давно перевалило всякий мыслимый предел, до которого Ярви хватило б сил выдержать, — вот только кто бы мог представить, на какие нечеловеческие усилия способен подвигнуть кнут в умелых руках. Скоро, заслышав где угодно его треск или просто скрип башмаков Тригга в их сторону, Ярви вздрагивал, всхлипывал и крепче наваливался на свой участок весла, роняя со стиснутых зубов слюни.

— Этот мальчишка долго не протянет, — рычал Ральф.

— Один раз — один взмах, — тихо шептал Джойд. Сам он толкал весло плавно, размеренно, с нескончаемой силой — будто был сделан из стали и дерева. — Дыши медленно. Дыши вместе с веслом. Раз — вдох.

Ярви не понимал почему, но это немного помогало.

— Взяли.

Вот так стучали уключины и звенели цепи, скрежетали канаты и скрипел настил, а из гребцов — кто стенал, кто ругался, кто молился, кто мрачно безмолвствовал, и «Южный Ветер» понемногу продвигался вперед.