Море Осколков

— Слушаюсь, государыня, — буркнул он и на негнущихся ногах прошел в дом. Скара осталась наедине со служительницей.

Ветер зябко вихрил во дворе. Листья гонялись друг за дружкой среди старых камней. Где-то в сухом плюще чирикала птица. Мать Ауд прочистила горло.

— Моя королева, я должна вас спросить. Ваша кровь исходит без перебоев?

У Скары внезапно тяжело стукнуло сердце. Лицо зарделось, и она потупилась в траву.

— Государыня?

— Нет.

— И… возможно, в этом причина… вашей неохоты дать весло Гормову меченосцу? — Да, Синий Дженнер сбит с толку, но мать Ауд, очевидно, догадалась о правде. Беда с прозорливыми советниками в том, что они легко раскусят как вражескую ложь, так и вашу.

— Его зовут Рэйт, — заворчала Скара. — Называйте его хотя бы по имени.

— Тот, Кто Взращивает Семя, благословил вас, — мягко произнесла служительница.

— Он меня проклял. — При этом Скара понимала — винить, кроме себя, ей некого. — Когда не знаешь, переживешь ли завтра, о послезавтрашнем дне не задумываешься.

— Никому не под силу постоянно совершать лишь обдуманные поступки. Как вы хотите разобраться теперь?

Скара уронила голову на руки.

— Спасите меня, боги. Понятия не имею.

Мать Ауд склонила колено.

— Вы можете выносить дитя. И даже оставить все в тайне. Но есть вероятность осложнений. Для вас лично и вашего престола.

Скара пересеклась с ней глазами.

— Или же?

— Мы можем заставить вашу кровь снова затечь. Существуют разные способы.

Язык лип к небу, когда Скара проговорила:

— При этом тоже возможны осложнения?

— Возможны. — Мать Ауд невозмутимо глядела в ответ. — Но их я расцениваю как меньшие.

Скара приложила ладонь к животу. Никаких изменений не ощущалось. С тошнотой все, как обычно. Не было и намека, будто внутри что-то растет. Скара представила, как это уйдет из нее, — и мысль не принесла ничего, кроме облегчения. С оттенком недомогания — вины за то, что больше она ничего не почувствовала.

Но она уже пообвыклась откладывать в сторону сожаления. И она прошептала:

— Я хочу это убрать.

Мать Ауд осторожно взяла ее за руки.

— Когда доберемся до Тровенланда, я все приготовлю. Больше не уделяйте этому мыслей. Вы и так несете свою непомерно тяжкую ношу. А эту — понесу я.

Скара еле смогла остановить слезы. Угрозы, и лютую ярость, и саму Смерть она встречала с сухими глазами, но от капельки доброты захотелось рыдать.

— Спасибо, — только и шепнула.

— Душещипательная картина!

Мать Ауд быстро вскочила на ноги, обернулась — и на дорожку их садика ступил праотец Ярви.

Он носил все тот же линялый плащ. Тот же потертый меч. Посох эльфийского металла по-прежнему с ним, хотя и исполнял совсем другую роль, с тех пор как им был убит Яркий Йиллинг. Только на шее висела цепочка праматери Вексен, и на ней уже шелестели бумагой собственные его записи. И переменилось лицо. Жестокий блеск в его глазах прежде Скара не замечала. Наверно, он вынужден был надеть маску суровости, после того как переехал в башню Общины. А может быть, коль в ней отпала нужда, позволил себе скинуть маску добродушия.

Когда мы низлагаем нечто нам ненавистное, но не сносим до основания и не начинаем свое с нуля, то часто оказываемся на его прежнем месте.

— Даже кремень с давними сколами в моей груди потеплел от подобной близости между владыкой и служителем. — И Ярви изобразил улыбку, в которой напрочь отсутствовало тепло. — Вы, королева Скара, женщина, которая вдохновляет на преданность.

— Волшебства тут нет. — Она и сама поднялась, аккуратно разгладила платье. Аккуратно разгладила и лицо, чтоб по нему ничего нельзя было прочесть, — как наставляла ее мать Кире. Предчувствовалось, что в следующую пару минут ей понадобятся все уроки матери Кире без остатка. — Стараюсь относиться к людям так, как хотелось бы, чтобы они относились ко мне. Владыка не обязан быть исключительно жестоким, праотец Ярви. В нем должно присутствовать и великодушие. Должно найтись место и милосердию.

Первый из служителей заулыбался над такой ребячьей наивностью.

— Прекрасные чувства, о государыня! Скоро, я знаю, вы уплываете в Тровенланд. Но сперва мне бы хотелось переговорить с вами.

— Пожелать доброй погоды и попутного ветра, о достопочтеннейший праотец Ярви? — Мать Ауд сложила руки на груди и встала перед ним. — Или о делах государственных?

— О делах, обсуждаемых лично, — сказал он. — Оставьте нас.

Служительница вопросительно зыркнула исподлобья, но Скара подтвердила едва заметным кивком. Есть вещи, которые полагается встречать в одиночку.

— Я буду тут, за дверью, — сказала мать Ауд, входя в дом. — Вдруг я вам понадоблюсь…

— Не понадобитесь! — Взгляд бледных глаз первого из служителей остановился на Скаре. Холодный, как свежий снег. Взгляд того, кто знает о своей победе еще до начала игры. — Расскажите, как вы отравили Гром-гиль-Горма?

Брови Скары взлетели.

— Я? С чего бы? По эту сторону Последней двери он был мне куда полезней. Это вы выгадали от его смерти больше всех.

— Не всякий заговор — моих рук дело. Но, признаюсь, кости выпали для меня удачно.

— Везунчик опасней хитреца. Так говорят, праотец Ярви?