Море спокойствия

Мы с Дрю обмениваемся взглядами, и я уже не понимаю, что по-прежнему тайна, а что – нет.

* * *

У меня звонит телефон. Я, даже не взглянув на высветившееся имя, отвечаю на звонок в надежде, что это она.

– Ты знал об этом? – спрашивает Клэй вместо приветствия.

– Нет, не знал, – отвечаю я. Прикрикнуть на него у меня нет сил. Все кругом считают, что я должен был знать. Должен. Но я ничего не знал.

– Это ведь она? – уточняет он, даже если подтверждение ему не нужно.

– Она.

– Я вчера видел ее с ним.

– С кем?

– С Эйданом Рихтером. О нем говорили в новостях. Парень, который признался.

– Ты видел ее с ним? – Как такое возможно?

– На конкурсе художников. Он был в числе финалистов. Я как раз вернулся с интервью и нашел ее в том же зале, где был он.

– И что они делали?

– Не знаю. Просто стояли и смотрели друг на друга. Мне это показалось странным, но я решил, что он, должно быть, пытался с ней заговорить, а она не ответила, чем напугала его. Она в порядке? – спрашивает он с нескрываемым беспокойством.

– Не знаю. Никто не знает, где она. – Мне чудом удается это произнести недрогнувшим голосом.

Пока я говорю по телефону, в гостиную возвращается Ашер.

– Родители только что звонили в компанию по выпуску и обслуживанию кредитных карт.

Я велю Клэю ехать сюда и вешаю трубку: хочу послушать Ашера.

Он сообщает нам, что сегодня она пользовалась кредитной картой на заправке у шоссе, ведущем на север, неподалеку от Брайтона. Сейчас он собирается заехать к Марго, взять кое-какие вещи, а потом поедет туда. Ума не приложу, что за важные вещи ему понадобилось брать, прежде чем отправиться на поиски своей сестры, но я не в том положении, чтобы осуждать людей, которые ее любят. Сам не лучше – вон что натворил.

Рассказ Ашера я не прерываю, поскольку все это время пытаюсь собраться с мыслями, которыми хочу его огорошить.

– Она встречалась с ним вчера. – Когда я говорю об этом, внутри меня все сжимается. Я боюсь, что здесь кроются ответы на наши вопросы, но пока не хочу о них думать.

– Что? – Кто именно это воскликнул, я не знаю. Возможно, все хором.

– С Эйданом Рихтером. Парнем, который признался. Клэй сказал, он видел их вместе в художественной галерее. Он был там, – выдаю я на одном дыхании.

– Что еще за Клэй? – Будь я на месте Ашера, моим первым вопросом был бы вовсе не этот. Тем не менее я отвечаю на него, только сейчас осознавая, как мало ее родным известно о ее жизни здесь.

– Он рисует ее портреты. А вчера она ездила с ним на конкурс художников. По словам Клэя, он обнаружил их вместе в одном из залов, а сегодня, увидев новости, вспомнил про него.

– Ему еще что-нибудь известно? – нетерпеливо спрашивает Ашер.

– Не знаю. Я попросил его приехать сюда.

Вскоре появляется сам Клэй. Не успевает он переступить порог дома, как мы засыпаем его вопросами. Он рассказывает нам все, что знает, а это немного. Пока он беседовал с жюри, она осматривала выставку. После интервью он нашел ее в одном из залов с этим Рихтером. Они просто стояли и сверлили друг друга взглядами. Слов он не слышал, так что не знает, говорили они или нет. А после Рихтера вызвали на интервью, и больше они его не видели. В конце дня Клэй отвез ее домой, вот и все.

– На обратном пути она была в порядке. По крайней мере, так казалось. Она ведь не говорит. Только с утра, по дороге на выставку, выглядела расстроенной, а днем я не заметил ничего необычного.

– Чем она была расстроена? – спрашиваю я. Он впервые упоминает об этом.

– Понятия не имею. Она всю дорогу смотрела в окно, а когда мы подъехали к галерее, оказалось, что она плакала. Она вообще сама не своя с тех пор, как между вами что-то произошло. – Клэй смотрит на меня извиняющимся взглядом, словно не хотел нас выдавать, но ему пришлось. – Если бы не сегодняшние новости, я бы не придал этому значения.

– Говоришь, она плакала? – У Ашера подобное поведение, похоже, никак не укладывается в голове. Видимо, она и при нем никогда не плачет.

– Не то чтобы рыдала, – поясняет Клэй. – Но слезы на щеках были. Я и сам заметил, только когда посмотрел на нее. Но допытываться не стал. Кто знает, что у нее там в голове.

– Никто, – соглашается Ашер. Теперь он выглядит еще более подавленным, если такое возможно.

– Я думал, ты знаешь свою сестру, – бросаю я ему обратно его же слова, потому что все происходящее начинает меня пугать, и этот страх заставляет меня вести себя по-дурацки.

– Мою сестру никто не знает, – отвечает он. Тут уж с этим не поспоришь.

Затем мы начинаем подводить итоги того, что нам известно и что неизвестно на данный момент. Знаем мы многое, но только не то, что нам хочется знать. Где она.

В основном все сводится к тому, что сегодня с девяти часов утра ее никто не видел, а после того, как в двенадцатом часу она расплатилась кредитной картой на автозаправке неподалеку от Брайтона, ее след теряется. Дальше никаких сведений. Однако ей восемнадцать лет, она отсутствует меньше двенадцати часов, а значит, никто, кроме нас, ее не будет искать.