Море волнуется раз...

- Старшая и самая прекрасная Дочь океана. Ну, это ты и сама видишь, - он задумчиво кивнул на картину. - Мы познакомились случайно... Но этот случай перевернул мою жизнь. Я уже тогда был довольно неплохим колдуном, это обязательное условия для князя в нашем мире. Но я не мог покинуть Пущу пока не получу титул от своего отца, а она не могла покинуть Океан, не отказавшись от бессмертия. Так и так мой Дар стал моим проклятьем. Мне двести лет, и время не властно надо мной, а она встретила его. Своего мужа, которого ты даже не помнишь, и сделала свой выбор. Оставила ожерелье, выбрав жизнь смертной. Я остался здесь, в Древней Пуще.

Мне показалось, что по желтым глазам перекатился яркий блик и... дыхание замерло где-то на полдороге.

Я воочую увидела все, о чем рассказывал хозяин дома. Потрясающе красивую женщину, выходящую из пены беснующегося прибоя. Высокого широкоплечего мужчину, ждущего ее у самой кромки векового леса. Разряды невообразимой силы, пробегающие между ними. Вальс в парадной зале какого-то дворца, на ней то самое платье, с портрета, сотканое из океанских волн. Как фильм в голове, только расцвеченный полным спектром чувств и запахов. Страсть и соленый ветер с привкусом отчаяния, любовь и прогретая летним солнцем чаща дремучего леса, ярость последней летней грозы, злость и ненависть хлещут по лицу льдинками рвущегося под ветром полотна метели. Безысходность остывающей под снегом земли. И, в конце пути, смирение и тихая усталая дружба с ароматом по-зимнему серого, но уже однозначно весеннего моря и первоцветов на опушке векового леса...

Сморгнув, обнаружила, что прикипела взглядом к волосатым лапам, сжатых в кулаки до побелевших костяшек. Кулаки размером с мою голову. Я сглотнула и хотела уже спросить, что это вообще было, как он продолжил.

- Теперь ей восемьдесят, и хоть я могу спасти ее от всего, даже от времени, - Василий тяжело вздохнул. - Гертруда сделала свой выбор. Вчера она снова отказала мне, предупредив, что скоро уйдет к Праматери и попросив позаботиться о тебе. Другие услышат ее голос в крике чаек, в шелесте волн, бегущих по песку, в шепоте ветра. Ну, а я запомню ее такой, - он снова впился взглядом в картину. - Старшая дочь Океана и последний князь-колдун Древнего Мира...

- Но вы же еще есть... - я впервые за все время рассказа робко подала голос.

- Нет, - горько усмехнулся мужчина, слегка сутуля широченные, - меня тоже нет. Уже давно нет.

В этот момент в дверь постучали чем-то тяжелым...

Ловец

Вон оно что! Марена очень хочет домой! Вернуться к Праматери и возродиться морским зверем. Или чайкой. Да даже водорослью ей предпочтительней, чем просто сгнить в чуждой ей стихии! Я задумался. В принципе, почти ничто человеческое мне не чуждо, и я ее понимал. Стремление любой ценой вернуться в объятия Океана после десятков лет отсутствия.

- Я хочу... чтобы ты развеял мой прах над Океаном, - с одышкой проговорила она. - А взамен предлагаю вот что...

Старуха с кряхтение поднялась и, шаркая, подошла к каминной полке.

Надавив на один кирпич и отстучав длинным суставчатым пальцем замысловатый ритм по другому, она бестрепетно просунула руку в образовавшуюся дыру.

- Я уже не дотянусь мыслью до родного мира, - пытаясь отдышаться, пробормотала Гертруда, вернувшись в кресло и тяжело навалившись руками на подлокотники. - Но кое-что еще могу...

На развернутой в мою сторону ладони в неверном свете, падающем из окна, тускло поблескивал стеклянный ключ. Я вопросительно посмотрел на Старшую дочь.

- Ключ от междумирья, - вздохнула она, покачав головой, сетуя на недалекость современной молодежи. - Сэкономит тебе силы при перемещении.

Взгляд то и дело тускнеющих глаз стал очень ехидным. Если бы у меня оставались сомнения в том, что она поняла мои затруднения, сейчас бы они точно развеялись. Я согласно кивнул, но она сжала пальцы.

- Поклянись, Ловец, на крови, что не причинишь моей Нике зла более, чем то отмерит Океан и Великая Праматерь, - проскрипела старуха с усилием выпрямляясь в кресле. - И ты, сын клана Деверель, пообещай...

Алекс уважительно хмыкнул, приближаясь к креслу. Дочь Океана уже мало, что могла сделать для своей подопечной, но точно знала, что можно сделать. Вампир, косо глянув на меня, проговорил:

- Обещаю тебе, Гертруда, что прослежу за выполнением клятвы Ловца, но останусь в стороне, оставив твою Николетту ее судьбе.

Бабка кивнула и воззрилась на меня. Пришлось доставать нож, и клясться на крови. Все эти ритуалы суть одинаковы, но гнетущее тоскливое чувство не отпускало. Когда в тишину пустого дома упали последние слова, Старшая дочь раскрыла ладонь.

- Проваливайте на постоялый двор... или как там это нынче зовется?.. Глашка пускает на постой, в общем, - она закашлялась, подавившись воздухом. - Завтра придете с утра, когда все будет кончено. Документы для местных будут на камине.