Море воспоминаний

На Принсес-стрит царило оживление. В вечернем свете, высоко над садами, плыл замок, толпы горожан, воспользовавшись неожиданно теплым пятничным вечером, не спеша прогуливались или просто отдыхали на скамейках. Городские бары были заполнены любителями пропустить стаканчик в конце недели, чтобы затем отправиться домой. Элла немного нервно одернула лацканы жакета, прежде чем присоединиться к небольшой группе людей, входившей в боковую дверь КШA[93], вывеска над которой гласила: «Островные пейзажи». Она показала свое приглашение охраннику галереи, и он жестом пригласил ее войти.

Первая же картина показалась ей до боли знакомой, и Элла сразу забыла о волнении и смущении от того, что пришла одна. Она сверилась с программкой, которую взяла на входе. «Пляж в Сен-Мари» (1953). Пейзажи Кристофа Мартэ запечатлевают иллюзорный свет Атлантики на острове Ре. Не менее известный своими портретами, художник в настоящее время широко экспонируется в Париже и Лондоне».

Она нетерпеливо переходила от картины к картине, узнавая пейзажи из своего лета на острове, из прошлой жизни: церковный шпиль, возвышающийся над окрестными болотами; солончаки, выбеленные солнцем; пляжные травы, растрепанные летним бризом, а за дюнами – краски океана, его голубизна и зелень, бесконечная игра света и тени. Она наклонилась ближе к последней картине, чтобы получше рассмотреть цвет, который он выбрал для глубокого океана далеко на горизонте: виридиан. Легкая улыбка тронула ее губы. Это были приятные воспоминания.

– Чудесно, не правда ли? – Элла обернулась, услышав совсем рядом чей-то голос. – Вы ведь мать Робби Дэлримпла, не так ли? – Улыбающаяся пара выжидающе смотрела на нее. – Джон и Хизер Уилкокс. Мы – родители Хэмиша. Из школы.

– Ну да, конечно же. Простите, но я была за много миль отсюда.

Элла пожала им руки.

– Все дело в этих картинах. Какая же прекрасная выставка! Я в восторге, и особенно от этого художника. Есть что-то в том, как он передает ощущение этого места. Вы почти верите, что находитесь там на отдыхе, будто чувствуете запах моря!

Элла кивнула:

– Я еще толком не смотрела другие картины. Но да, думаю, что они великолепны.

– Там, кажется, есть херес, – Джон указал на накрытый льняной скатертью стол в углу галереи. – Могу я предложить вам выпить?

Взяв бокал, Элла обнаружила, что расслабилась и даже наслаждается вечером, когда они, обсудив картины, стали болтать о своих детях.

– Хэмиш спрашивал, нельзя ли нам как-нибудь на каникулах пригласить Робби, поиграть, – сказала Хизер. – Где точно вы живете?.. Да ведь это же совсем рядом с нами!

Джон посмотрел на часы и отставил недопитый бокал с хересом.

– Наша машина припаркована неподалеку, так почему бы нам не подвезти вас домой? И, кстати, мы могли бы выпить по-быстрому в кафе «Рояль», прежде чем ехать обратно.

Элла тоже посмотрела на часы. Было не так уж поздно, к тому же предложение подвезти ее домой казалось очень соблазнительным: острые носы ее туфель начинали жать.

– Хорошо, благодарю вас. Это было бы прекрасно.

В забитом до отказа баре, пока Джон пробирался сквозь толпу, чтобы купить выпивку, Хизер и Элла сумели все-таки найти свободное место на одной из кожаных банкеток. Прошла целая вечность с тех пор, как Элла была в кафе «Рояль» (или еще где-нибудь), и она счастливо оглядывалась по сторонам, упиваясь викторианским великолепием. Им пришлось кричать, чтобы слышать друг друга сквозь гул хмельных голосов, который вибрировал, поднимаясь к замысловатому потолку и балюстраде из красного дерева, ведущей на мезонин. Там посетители получали удовольствие от трапезы за столами, накрытыми дамасскими скатертями.

Внезапный взрыв смеха и аплодисментов с балкона заставил Эллу поднять глаза. Это был чей-то день рождения, и официант принес на один из столиков десерт с зажженной свечой.

Элла застыла с бокалом, не донеся его до губ. Отблеск свечи на мгновение осветил лица пары, для которой та предназначалась. Лицо ее мужа было расслаблено. А потом Элла увидела, как Ангус наклонился и поцеловал руку женщине, сидевшей напротив.

Ошеломленная, она медленно опустила бокал на стол. Шум бара на мгновение исчез. Боль была так сильна, что попросту оглушала, словно рев волн во время шторма.

– Элла, ты в порядке? – Прикосновение Хизер вернуло ее обратно. – Ты вдруг побледнела, как полотно.

С огромным усилием она взяла себя в руки.