Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Действительно, развился новый аспект человеческой души, многоразлично проявляющийся в разных людях, в разные возрастные периоды одного человека. Однако, если продумать, каким количеством оговорок и уточнений придется оснастить это утверждение для скептического слушателя, становится ясно, как трудно отразить это явление в слове. Понятие такого рода определить трудно, а увидеть исторический факт значительно легче: человек стал более сознательно относиться к себе и окружающему миру. Это не подразумевает, что он стал добрее или разумнее, чем в прежние эпохи. Слово “сознательно” здесь отражает только тот факт, что он стал осознавать направленные на него влияния, он стал более одиноким и индивидуальным, он оказался в этом мире один и теперь самостоятельно вынужден принимать решения. Далеко не все люди изменились в одночасье, однако эпоху человеческой истории следует отграничивать от предыдущей не по массовости явления, а по его новизне и важности для строения всего человека и его души. Банально звучит оценка Ренессанса как периода повышения роли индивидуума, усиленного развития человеческой личности. Банально - поскольку знание об этом было получено уже давно, это классическая характеристика данной эпохи. Остается уточнить, в каком отношении развилась личность, что нового получил индивидуум. Ведь развитием личности была и эпоха античности, да и вообще нет такой эпохи, про которую нельзя было бы сказать, что человек изменился и стал иным.

Постараемся в немногих словах подробнее охарактеризовать изменение души, наблюдаемое нами у человека Ренессанса (а по сути, у современного человека) в сравнении его с человеком предыдущей эпохи. Это глубокое и трудноуловимое изменение, и однако оно столь сильно и очевидно проявляется, что по сравнению с ним человек Древней Греции и человек Средневековья выглядят примерно одинаково.

Первое, что сразу бросается в глаза при изучении этой эпохи жизни Европы - реализм и натурализм. Эти явления свойственны не только Ренессансу, но в нем они приобрели особый материалистический оттенок. В других культурах периоды, которые можно назвать реалистическими и натуралистическими, были в большей степени естествен ными, природными, там реализм означал достаточно бесхитростное вглядывание в предметы природы, естественное следование природным склонностям человека.

Для Ренессанса дело обстоит не так, здесь реализм и натурализм выглядят несколько искусственными, специально сделанными, добытыми путем внутренних усилий. Естественность была потеряна - и в тот же момент проявилось стремление к ней. Это искусственное стремление к естественности породило буколический роман, с его манерным, изящным, ходульным и выспренним стилем, где пастухи изъяснялись с придворной грацией. Затем подобные истории не раз происходили в Новое время. Вспомним, как возник современный реализм в литературе, обозначенный именами Гонкуров и Золя. Литература перед расцветом реализма XIX в. завлекала читателя приключениями пиратов, затерянными островами южных морей, - и читатель устал от экзотики, фантастический мир дальних странствий стал штампом. Находясь в поисках новых “незаезженых” тем, группа писателей наткнулась на “свежатинку”: никто еще не писал о быте “простых” людей, - и вот появляется реалистическая натуралистическая проза, появляется в качестве сенсации, будоражащей читательское воображение. Кривые и запутанные пути, ведущие к натурализму в различных искусствах, самой своей изощренностью напоминают первые шаги новоевропейской литературы, - ведь и Боккаччо писал буколические романы. Грубость содержания сочеталась с замысловатостью сюжетных ходов, изощренным овладением литературной техникой; вставные новеллы, наподобие “1001 ночи”, уже воспринимаются как примитив по сравнению со сложностью ходов реалистической литературы.

В жизни же проявился иной стиль, гораздо более грубый. Огрубление жизни присутствовало еще в Средневековье, в связи с возрастающим от века к веку материализмом, однако каждая эпоха имеет свою грубость - как и свойственное только ей изящество. Хулиганство XX века отличается от холодного цинизма XVIII, так и невежественная грубость Средневековья отличается от просвещенной грубости Возрождения. Такое особого рода стремление к естественности породило и маньеризм, в котором непостижимым для иных эпох образом сливались грубость и манерность. У людей этой эпохи проявилась особенная жажда жизненных ощущений, - так, как будто люди раньше не видели мира. И это правда: новый мир и новые люди появились на Земле, и новые люди жадно вглядывались в новый для них мир.