Морфология российской геополитики и динамика международных систем XVIII-XX веков

Отсюда и рекомендации для России. В отличие от европейских империй (Германской, Британской), пытающихся смешать разные типы (в основном «клочкообразный» и «от моря до моря»), Россия обречена, если хочет строить империю, делать ставку на трансконтинентальный тип. При этом для нее оказывается наиболее наглядной возможностью тип широтный – от «бухт» Атлантики к Тихому океану. Сложность, однако, в следующем. При осуществлении такого проекта бросается в глаза: «Ни разу в истории человечества не было такого длинного протяжения государственной территории и сплошного земледельческого пояса, как в России, и ни разу столь густое население не обитало в таких высоких широтах». Но следствием такого строения становится то, что по мере удаления от основной базы на западе страны территория освоения всё более суживается между холодными пространствами севера и югом, испытывающим сильное давление соседних народов, прежде всего Китая. Зрелище «сужающегося, зазубренного» и истончающегося меча – между тем, обрубка только одного конца вполне достаточно, чтобы уничтожить всю суть системы «от моря до моря»».

Главная беда – слабость, неразвитость сердцевины, неспособной оказать существенную поддержку восточному краю, «острию меча». Еще в «Городе и деревне в Европейской России» Семенов писал: «Территориальная протяженность, при малейших застоях культуры в центре колонизационной волны, есть злейший внутренний враг ее политической целости и соблазн для более культурных соседей» [там же, 210]. Теперь он пишет: «Единственным серьезным средством для успешной борьбы в условиях растянутой государственной территории является неотложное доведение географического центра такой территории по возможности до одинаковой или близкой степени густоты поселения и экономического развития с западным, коренным концом государства, до возможного выравнения».

Опираясь на американский образец, Семенов-Тян-Шанский разделяет Россию условно на два типа пространств – «штаты» и «территории» (больше или меньше одного человека на l версту). Очевидна необходимость скорректировать резкое превалирование территорий над штатами на востоке страны. Реально, по мнению Семенова, за Енисеем до состояния «штатов» могут быть доведены земли, лежащие на 60° (широта Магадана), края более северные обречены пребывать «территориями» неопределенно долгое время. Задачей становится резкое усиление обжитости пространств между Енисеем и Волгой ради обещания скорейшей поддержки «острию меча».

Семенов следует традициям авторов евразийской волны, когда пишет: «Нам, более, чем кому-либо на свете, не следует различать Европы от Азии, а, напротив, стараться соединять ее в одно географическое целое, в противовес выдвигавшейся от времени до времени желтой расой доктрине "Азия для азиатов"» [Семенов-Тян-Шанский 1996, 603]. Однако это не мешает ему много раз использовать понятие «Европейской России» для земель «от Польши до Енисея». Таким образом, отказ от противопоставления Европы и Азии применительно к землям России важен ему не для того, чтобы выделить земли России как пространство, противолежащее Европе; напротив, включение запада России в Европу у него возражений не вызывает, но необходимо отстоять восток от напора Азии. Именно поэтому Семенов предлагает «выделить, на пространстве между Волгой и Енисеем от Ледовитого океана до самых южных граней государства, особую культурно-экономическую единицу в виде Русской Евразии, не считать ее никоим образом за окраину, а говорить о ней уже как о коренной и равноправной во всем русской земле, как мы привыкли говорить о Европейской России» [там же, 604].

По Семенову, в Петровские времена задача решилась бы перемещением столицы в Екатеринбург (снова дух первого евразийства). В XX же веке задача усиления Русской Евразии должна решиться по-иному. На основе четырех главных культурно-экономических колонизационных баз России (Новгородско-Петроградской, Украинской, Московской и Средневолжской) сформированы, сперва в порядке их филиалов, такие же «азональные бойкие торгово-промышленные наносы» – на Урале, Алтае (с горной частью Енисейской губернии), в горном Туркестане с Семиречьем, а затем в Кругобайкалье, жестко ориентированные на рынки востока России и азиатских стран, разделенные «зональными торгово-промышленными полосами – хлеботорговыми, лесоторговыми, скотоводческими и т. п.»

Сильна критика колониалистского подхода к землям «Русской Евразии», к стремлению рассматривать ее как источник сырья для Европейской России, предсказание насчет того, что такой подход, скорее всего, может привести к подрыву империи «от моря до моря» и т. п. Но, тем не менее, надо учитывать ту общую обстановку, в которую включается эта критика, несомненно реалистическая, несомненно отвечавшая реалиям сдвига наших промышленных баз на восток.