Морфология сознания. Том 2

С жестокой эволюционной точки зрения любой конфликт между объективной реальностью и патологическими фантазиями изобретателей компьютерных биосистем очень полезен. Дети воспринимают выдуманные модели поведения и стратегии отношений как социальные образцы. Мозг в свою очередь переводит этот опыт в социальные инстинкты, которые закрепляются на всю оставшуюся жизнь. Раньше эти скрытые, но приобретённые формы поведения и принятия решений любили называть подсознанием. Фантастические социальные инстинкты для детей становятся умозрительной реальностью, к которой надо насильно привести бестолковый мир отсталых родителей. Это отличный конфликт и неплохая эволюционная тенденция, поскольку она приводит к усилению внутривидовых конфликтов и ускорению искусственного летального отбора. В данном случае хорошо заметна прямая реализация социально-поведенческого варианта теории филэмбриогенеза А.Н. Северцова (1939). Разница только в том, что мы имеем дело не с морфологическими изменениями челюстного аппарата, хвоста или конечностей, а с малозаметными преобразованиями созревающей нервной системы. Невидимость происходящих в мозге ребёнка изменений отлично компенсируется масштабами их скрытого влияния на поведение. Рассмотрим этот механизм закрепления нелепых логических приёмов, рассуждений и форм поведения, которые происходят из фантастических фильмов и цифрового мира.

В соответствии с социально-поведенческим вариантом теории филэмбриогенеза, вместо морфологических изменений органов происходит индивидуальное, но необратимое формирование внутримозговых связей между нейронами. Вполне понятно, что, в отличие от теории филэмбриогенеза, такое изменение в строении мозга не наследуется и существует только в голове своего владельца. Оно происходит в результате образования межнейронных связей, называемых синаптогенезом, которое закрепляет в постоянной памяти любые синтетические модели поведения. Этот процесс сохраняется и у взрослых, но в растущем мозге он идёт намного быстрее. По этой причине закрепление социальных инстинктов очень эффективно и надёжно.

Накопленные необычные социальные инстинкты имеют мало отношения к реальности, но роль закреплённых форм поведения переоценить невозможно. Сама изменённая в развитии особь, оставаясь объектом отбора, становится его активным инструментом. Искусственно трансформированное в детстве сознание позволит использовать человека в качестве образца для коллективного подражания или механизма социального принуждения. В результате возникшего изменения развития всего одного мозга мы получаем кумулятивный эволюционный эффект. Он состоит в том, что появляется убеждённый носитель для распространения и принудительного насаждения приобретённых поведенческих особенностей. Такая особь становится новым источником конфликтного развития общества и своеобразным инициатором искусственного отбора. При этом не имеет особого значения, будет ли уничтожен сам носитель фантазийных социальных инстинктов или всё его окружение с привычными формами поведения. Для эволюции имеют значение только сами процессы, а не их направленность.

Эволюционное воплощение церебральных преимуществ длительного созревания мозга обычно осуществляется весьма тривиальными способами. Изысканный ум реализуется в получении метаболических преимуществ (денег), репродуктивной самореализации и социальной доминантности. Закрепление отдельных благоприобретённых навыков и приёмов осуществляется при помощи воспитания и обучения собственных генокопий. Таким образом происходит внегеномная передача социальных инстинктов, о которой я неоднократно писал ранее (Савельев, 2010, 2016, 20186).

Следовательно, на кратких отрезках эволюционной истории мы не можем ожидать радикального структурного изменения онтогенеза мозга. Однако распространение определённых типов подросткового воспитания быстро сказывается на поведении всей популяции. Примером могут служить педагогические изменения в воспитании, произошедшие после октябрьского переворота 1917 года. Массовое принудительное отделение детей от родителей и распространение детских советских организаций дали отличные результаты. В виде социальных инстинктов были закреплены очевидные нелепости и дикие критерии ценности человеческой жизни. Пионеры и комсомольцы в свою очередь стали убеждёнными инструментами для осуществления прямого искусственного отбора.

Примеров такого рода среди замкнутых популяций довольно много. Достаточно вспомнить локальные агрессивные анклавы Ближнего Востока. Они легко формируют у детей и подростков необратимые формы социальных инстинктов, направленные на примитивную биологическую конкуренцию. Влияние таких подмен на созревание мозга человека может быть настолько значимым, что мы вправе использовать терминологию из биологической теории эволюции.