Морфология сознания. Том 2

Человечество постоянно искало способы выработать приёмы, создать систему или изобрести социальные принципы, противостоящие биологической эволюции. Это были государственные законы, религиозные принципы, невидимые моральные обязательства, психологические теории и утопические мечтания о свободе, равенстве, братстве и справедливости. Всё это были лишь жалкие попытки немногих осознавших себя людьми гоминид принудить жить по человеческим законам тех, чей мозг ещё очень далёк от совершенства и находится в благостном состоянии вторичного сознания. Иначе говоря, случайно поумневшие люди задорно насиловали мозг старых конструкций и при каждом удобном случае законно отделяли его от тела вместе с головой.

Вполне понятно, что частенько происходило и наоборот, поскольку устаревших моделей мозга всегда больше, чем прогрессивных и эволюционно новых конструкций. Собственно говоря, этот скрытый конфликт между церебральными новоделами и эволюционным социально-неврологическим отстоем сохраняется всегда. Именно он является причиной искусственного отбора, так как структурные различия мозга непреодолимы законами и запретами. Эволюционные внутривидовые конфликты легче всего преодолевать, не перевоспитывая, а избирательно истребляя носителей устаревших вариантов организации мозга.

Сделав самые общие замечания по проблеме третичного сознания или теории разума, перейдём к механизмам возникновения этого феномена. Чем же третичное сознание отличается от первичного и вторичного? В первую очередь своей необязательностью появления. В нём нет никакой серьёзной биологической или социальной необходимости. Особь с первичным сознанием, полученным в детстве и юности, может прекрасно питаться и осуществлять традиционный набор форм социального поведения. Это обеспечит вполне приемлемое существование и экономию энергетических затрат на содержание мозга. Достаточно жить по окружающим образцам и соблюдать изменчивые правила гоминидного общежития. Если добавить к этому и вторичное половое сознание, то можно считать, что жизнь задалась. Геном отлично переносится в следующее поколение, детёныши выкармливаются, зреют и сами начинают изготавливать новую генерацию. Если сложившиеся системы социального воспроизводства очень стабильны, то нужды в третичном сознании обычно не возникает.

Им страдают от избытка одарённости, таланта, гипертрофированной доминантности или при психиатрической обеспокоенности социальной нестабильностью. Только так можно принудить мозг хоть иногда напрягаться для реальной работы. Даже при этом счастливом занятии универсальных рецептов для выращивания заведомых обладателей третичного сознания ожидать не приходится. Как ни печально, но все люди очень разные. Даже самые наивные дети довольно быстро начинают интуитивно показывать свои предпочтения и нежные чувства к одним родственникам и недовольство другими. Различия между людьми по цвету кожи, росту, разрезу глаз или языку, на котором они говорят, просто ничтожны. Самые большие особенности спрятаны внутри головы и никогда не показываются наружу. О них мы можем лишь догадываться по фальшивому социальному поведению.

Видимые поступки человека чаще вводят нас в заблуждение, чем говорят правду о его намерениях или желаниях. Это не означает, что гоминиды нашей небольшой планеты все поголовно лгуны и хитроумные негодяи, хотя первое впечатление может быть именно таким. К сожалению, в реальной жизни всё совсем наоборот. Большинство людей проживают свою жизнь искренне и простодушно, веря в свои убеждения, наивно доверяя устройству мира и надеясь на несбыточную справедливость. Коварные жизненные планы регулярно появляются как-то сами собой, без особого напряжения сил и зверских идей о порабощении Вселенной.

Проблема состоит в том, что самые чудовищные человеконенавистнические идеи столь же естественны, как и искренняя приверженность к пацифизму, всеобщему гуманизму и альтруизму. Казалось бы, агрессия, уничтожение себе подобных, войны, бесконечные геноциды самых разных народов должны быть осуждены и утоплены в горьких материнских слезах. Очевидная дикость самоуничтожения должна была бы давно исчезнуть из человеческого сообщества. В реальном мире этого не происходит. Многочисленные любители и организаторы массового душегубства долгие годы наслаждаются своим доходным творчеством. Сторонники абстрактной справедливости и пацифизма обычно не так любимы хищным населением и пожинают менее развесистые плоды своей социальной активности. Однако публичные мерзавцы и знатные душегубцы прекрасно находят общий язык и интересы с закоренелыми борцами за гуманизм и справедливость.