Морфы: отец и сын (СИ)

— А что мы знаем о том, что было задумано изначально и к чему мы приложили руку? Какие-то события не зависят от тебя или меня, но мы участвуем в этих событиях, потому что они важны для тех, других, кто разъезжает по улицам города и сеет смуту. Что мы можем в этот момент? Можем бояться за свою жизнь, пытаться пойти воевать или ждать развития событий, когда они навоюются, а мы вновь сможем продолжить жить дальше. Получится это сделать нам, как мы это делали раньше или придётся придумывать что-то новое, но всё это будет потом, когда настанет время разгребать завалы, сделанные другими. Наверное, у нас с тобой такая судьба: поднимать тех, кто упал.

— Про себя я поняла, а что касается тебя? — спросила Олива. Я на миг задумался.

— Я не знаю, как могу охарактеризовать свою жизнь. Мне сложно сказать приношу ли я своим существованием хоть какую-то пользу. Если сказать честно, то это не совсем так. Можно всё было поставить иначе. Найти этим девчонкам другую работу. Но я не вижу другой работы для них. Да и не хочу видеть. Эти побитые жизнью кошки и стрекозы, шестерёнки — они должны заставить вспомнить вон тех отчаянных парней, что такое мирная жизнь. Нам всем нужен дом. Хотя бы его ощущение.

— Дома давно нет.

— Но это не мешает нам сделать его самим.

Я посмотрел на неё. В темноте плохо было видно её лицо. А фонарь мы выключили, чтоб не привлекать внимание, когда зашли в ванную комнату, которую больше использовали как прачечную. Грязное бельё лежало кулями. По коридору кто-то бегал. Здесь же время остановилось, потому что мы решили его остановить. Она всхлипнула. По телу пробежала нервная дрожь. Вчера я ещё сомневался. Думал, что другой жизни не было. Но кто сказал, что её не было? Она была. Вот сейчас я чувствовал эту жизнь, чувствовал дыхание и тепло рядом сидящей женщины.

— А мы ведь с тобой должны ненавидеть друг друга, — тихо сказала Олива. — Мы должны быть врагами.

— Но никто из нас не воевал и не считал, что это так важно доказывать…

— Что одни могут диктовать условия другим? Но будущего не будет.

— Это покажет лишь время, — возразил я.

Она была рядом и это было почему-то важным. В моей жизни было достаточно женщин, было и много мест, где мы проводили горячие ночи. Но такого отвратительного места, как эта комната я не мог припомнить. И всё же откладывать этот момент было неправильно. Глупо. Она хотела. Я это чувствовал. Страхи и переживания требовали выплеска. Нужно было физически ощутить, что в этом мире есть что-то по мимо боли и страха.

Мягкие губы, податливая грудь, которой явно мешала одежда. Мешковатый халат скрывал тонкую мягкую рубашку, которая застёгивалась на какие-то крючки. О них я царапнул пальцы.

— Какая ты колючая, — прошептал я.

— Забыла, — поспешно ответила Олива, снимая кофту.

Больше ничего не мешало и не скрывало доступа к её телу. Тёплое, отзывчивое на ласку и голодное. Было безопаснее думать, что это всего лишь последствия испуга и голод. Мне не нужна была её привязанность. Мы были слишком разных видов.

Железо. Оно у неё оказалось не только на руке, но и на бедре. Чужеродное и неправильное. Ещё одна пластина была на месте лопатки. Руки словно жгло огнём, когда я касался этого железа. Это неестественно. Неправильно. Но это было частью её тела. Без этих пластин она не могла существовать. Да и у меня была такая железка в ноге. С помощью неё я мог ходить. Так почему я должен был отталкивать её от себя из-за этого железа?

Наши виды были разными, но мы были похожими. Мы были… Были и оставались собой, но при этом становились единым целым. Она так же выгибалась, как и другие женщины, когда мои губы касались её груди. Так же стремилась придвинуться как можно ближе. Единое целое и одновременно каждый сам по себе. Оставались сомнения, где ещё может быть спрятано железо в её организме. Пришлось рукой лезть ей под юбку, что только больше возбудило её. Олива явно была не из тех женщин, которые будут спокойно ожидать развития событий. Ей и самой хотелось поучаствовать, правда этот её порыв меня чуть не снёс на пол.

Это была не страсть. Огонь. Она горела, зажигая и меня. Что там происходила за дверью и окном — это было неинтересно. Мир остановился. Время перестало существовать, как и самые глупые мысли. Ощущения и жажда быть вместе переселили все мнимые и иллюзорные барьеры. Она мне была нужна так же, как я был нужен ей. Разные виды. Враги и друзья. Улыбки и насмешливо-внимательные взгляды. Пышная грудь. Какие-то железки. Не важно. За всем этим скрывалась душа, которая в данный момент мне была необходима. Это было необъяснимо. Острые чувства напоминали молодые годы. И приходило понимание, что всё ещё только впереди. Жизнь продолжается. Странная, дурная, с болью и моментами, от которых весь мир кажется иным: намного лучше, чем он есть на самом деле.