Морган ускользает

Но вот Гина пожала плечами (женщина отступила), подобралась, прищурилась, глядя на коня. Дыхание ее еще оставалось неровным и было самым громким звуком в спортзале. Все подались вперед. Гина выпятила челюсть и начала разбег. Моргана она миновала уже как непреклонно бьющее ногами в пол размытое пятно. Великолепно взлетела над конем и приземлилась идеально, с поднятыми вверх руками.

Морган снова вскочил, отбросил сигарету, пронесся по следам Гины к коню, обежал снаряд, чтобы обнять ее. Слезы текли теперь по его щекам.

– Ты была чудесна, голубка, – сказал он.

Гина хихикнула:

– Ох, Морган. – Она была цела и невредима и уже забыла о своей неудаче.

Выскользнув из его рук, Гина направилась к своей команде. Морган вернулся к скамье, сияя, вытирая глаза.

– Разве она не чудо? – спросил он у матерей. И, достав платок, высморкался. Внезапно его наполнила распиравшая грудь радость. Разве есть на свете что-либо такое, что ему не по плечу? Он – могучий мужчина, глубокий, с широкой душой, и пора бы ему уже начать действовать.

5

– Ну, как прошли соревнования? – спросила у Гины Эмили.

– Хорошо.

– Прости, что мне не удалось прийти. Зайдете, Морган?

– Да, спасибо, – ответил Морган.

Вид Эмили его поразил. Четыре дня назад – тогда он в последний раз встречался с ней – она была немного осунувшейся, да, однако сейчас кожа ее пожелтела и словно покрылась трещинками, как старый фарфор.

– Эмили, дорогая… – сказал он.

Эмили повела глазами в сторону, напоминая ему о Гине, но Моргану было не до девочки. Он даже не стал оглядываться, чтобы проверить, здесь ли Леон, который мог уже и вернуться домой.

– Я приехал, чтобы отвезти вас к врачу.

– Мама взаправду заболела? – спросила Гина.

– Это и нужно выяснить. Оставайся здесь, Гина.

Мы скоро вернемся.

Он залез в стенной шкаф, чтобы взять свитер или куртку, что-нибудь легкое, однако нашел только зимнее пальто Эмили. Снял его с плечиков, подал ей. Эмили покорно стояла, пока он застегивал пуговицы.

– Там не так холодно, – сказала ему Гина.

– Береженого бог бережет.

Он провел Эмили к двери, закрыл ее за собой. Но, наполовину спустившись по лестнице, услышал, что дверь открывается снова. Гина склонилась над перилами:

– Можно я съем последний банан?

Ответил Морган:

– Да ради бога. Все что хочешь.

Эмили молчала. И по ступенькам она спускалась, как настоящая больная, запинаясь. А уже в пикапе спросила:

– Разве мы записаны на прием?

– Приедем – запишемся.

– Морган, на это обычно недели уходят.

– Сегодня не уйдут, – сказал он, трогаясь с места.

Морган поехал на Сент-Пол-стрит, к прежнему акушеру Бонни. Номер дома он уже забыл, но ясно помнил соседнее заведение обойщика и, увидев витрину, заставленную пыльной, обтянутой бархатом мебелью, сразу остановился, перегородив улочку, и помог Эмили выйти из пикапа.

– Откуда ты знаешь доктора? – спросила она, оглядывая запущенные, закопченные дома вокруг.

– Он принимал моих дочерей.

– Морган!

– Что?

– Мы не можем обращаться к нему.

– Почему? – удивился Морган.

– Он же тебя знает! Нет, надо найти кого-то другого. И назваться выдуманным именем или еще что.

Морган взял ее за локоть, подвел к крыльцу, открыл отделанную латунью дверь, вошел в устланный ковром вестибюль.

– Не думай об этом, – сказал он и нажал на кнопку вызова лифта. – Нет у нас времени, чтобы дурака валять.

Дверь лифта отъехала вбок. В углу сидел на табуретке дряхлый чернокожий старик в лиловой с золотом униформе. Морган и не думал, что лифтеры еще существуют.

– Третий, – сказал он. И, вступив в лифт, встал рядом с Эмили. Они поднимались в глубоком напряженном молчании. Эмили теребила верхнюю пуговицу пальто.

В приемной Морган обратился к секретарше:

– Морган Гауэр. Срочно.

Секретарша посмотрела на Эмили.

– Нам необходимо немедленно увидеть доктора Фогарти, – сказал Морган.

– У доктора очень плотное расписание. Хотите записаться на прием?

– Я же сказал: срочно.

– А в чем дело?

– Это я Фогарти скажу.

– Доктор Фогарти очень занят, сэр. Если вы оставите номер, по которому он сможет позвонить, когда закончит с пациентами…

Морган обогнул стол секретарши, вошел в дубовую дверь за ее спиной. Проводя время в различных приемных, он часто воображал, как делает это, но всегда полагал, что сначала ему придется повергнуть секретаршу на пол. Впрочем, эта крошечная, похожая на мышку женщина с мягкими волосами даже не привстала, когда он проходил мимо. Морган стремительно проскочил короткий белый коридор, вошел в комнату со множеством инструментов, вышел, заглянул в другую. Там за похожим формой на почку столом сидел постаревший, поседевший доктор Фогарти и, сложив пальцы крышей, беседовал с очень молодой парой. Пара выглядела робеющей, но довольной. Девушка наклонилась вперед, собираясь задать серьезный вопрос. Как ни спешил Морган, у него нашлось время на краткую судорогу сострадания. Какие же они мелкие люди! Думают, наверное, что сейчас – самый значительный момент во всей истории человечества.

– Прошу прощения, – извинился он, – мне очень неприятно прерывать вас подобным образом.

– Мистер Гауэр, – нисколько не удивившись, произнес доктор.

– А! Вы меня помните.