Морганы. Династия крупнейших олигархов

Но в этом деле была замешана не только сама корпорация. Профсоюзы, которые за десять лет в три раза увеличили свою численность и стали вполне ощутимой силой, проводили активную кампанию против «Юнайтед стейтс стил», а Американская федерация профсоюзов тоже приложила руку к инициированию расследования и возбуждению дела о ее роспуске. Хотя корпорация утверждала, что «люди сами хотят работать по семь дней в неделю», под давлением общественности ей пришлось ограничить семидневную рабочую неделю, но другие тяжкие условия труда остались без изменения. Более того, хоть профсоюзное движение и расширилось в целом, оно не расширялось на заводах крупных корпораций, среди которых «Юнайтед стейтс стил» была центром сопротивления объединению рабочих.

«Я считаю, — сказал Элберт Г. Гэри в 1906 году, — и всегда считал, что правильно организованные профсоюзы приносят пользу рабочим. Но…»

И это «но» включало в себя оговорки, напрямую бившие по тред-юнионизму и подразумевавшие отрицание права рабочих на организацию профсоюзов, и одновременно включало право заводчиков на проведение слежки и использование муниципальной полиции для предотвращения организации профсоюзов и забастовок, а также патернализм «благополучия» вместо независимого тред-юнионизма. «Юнайтед стейтс стил» подавала пример другим объединениям. Американская федерация профсоюзов усилила свои атаки на «Стальной трест». Это был стратегический маневр в ее кампании по привлечению в профсоюз рабочих железоплавильной и сталелитейной промышленности. Сопротивление «Юнайтед стейтс стил» роспуску было в равной степени противлением тред-юнионизму в защиту принципа объединения.

Вместе с тем атаки профсоюзов и среднего класса создали серьезную угрозу для «Юнайтед стейтс стил», но корпорация выдержала этот штурм. В 1915 году региональный суд принял решение в пользу корпорации, а Верховный суд в 1920 году утвердил это решение (шестью голосами против трех), постановив, что «Юнайтед стейтс стил» представляла собой «не монополию, а концентрированные усилия, результатом которых стала экономия и выгода». Таким образом, промышленная и финансовая централизация победила, проложив путь для других корпоративных объединений.

Но этой победе предшествовала острая борьба против объединений, начало которой положили расследования правительством дел «Интернэшнл харвестер компани», «Америкен телефон и телеграф компани» (которой пришлось отказаться от контроля над «Вестерн юнион») и других объединений, что вызвало необходимость внесения изменений в их структуру и политику.

Хотя кампания по правительственному регулированию корпоративных объединений затронула подвластные ему предприятия, сначала она не касалась напрямую самого дома Морганов. Но прямая атака на него была неминуема, так как дом Морганов представлял собой систему финансовой централизации и контроля промышленности, и она таки материализовалась в расследовании деятельности «Монетарного треста» в 1912 году.

К тому времени общественное мнение стало гораздо более радикальным, чем в годы, когда Теодор Рузвельт инициировал свою кампанию по регулированию. Несмотря на действия правительства, объединения все еще оставались высокомерными и агрессивными, а депрессия бизнеса обострила недовольство рабочих и аграриев. Наметился определенный уклон к социализму, и возникло ощутимое либеральное движение среднего класса, вдохновляемое главным образом Робертом М. Лаффолеттом. Каждый социальный переходный период обостряет классовые антагонизмы и неудовольствия. Кампания по регулированию деятельности корпоративных объединений, необходимая в период становления превосходства большого бизнеса, соединилась с более радикальными предложениями по демократизации промышленности и правительства. Даже сам Рузвельт, по сути — консерватор, был обескуражен духом радикалистского протеста, радикальных реформ и социального идеализма Прогрессивной партии, программу которой он принял под лозунгом «Мы стоим у Армагеддона и сражаемся за Господа!». Усиление радикализма привело к поражению республиканцев в 1910 году на выборах в конгресс, к бунтарству Прогрессивной партии Рузвельта и выборам Вудро Вильсона на пост президента в 1912 году.

Такой подъем прогрессивизма, отражавшего интересы мелкого бизнеса, фермеров и рабочих, подчеркивал более радикальные аспекты противления централизованной промышленности и финансам, предлагал принять правительственные действия против корпоративных объединений для восстановления, по словам Вильсона, «нашего прежнего разнообразия, свободы и индивидуализированной энергии развития». Вильсон предлагал наказывать сотрудников, а не сами корпорации, за незаконные действия, ратовал за «либерализацию бизнеса» путем восстановления конкуренции и так сказал в 1911 году: «Величайшая монополия этой страны — это монополия денег… Судьба самой могущественной индустриальной нации зависит от ее кредитоспособности. Но наша система кредитов сконцентрирована… в руках нескольких людей… которые замораживают, контролируют и разрушают экономическую свободу».