Моргни – и умрёшь

Знание было ее единственным оружием, единственной сверхсилой, которая у нее действительно была. И если она собиралась узнать правду о том, как погиб самый чтимый агент «Спектра», то у нее не было иного выбора, кроме как поговорить с Фроорном.

Дверь в шифровальную была не заперта, и Руби озадачилась, увидев, что там никого нет. Майлз Фроорн обычно очень трепетно относился к вопросам безопасности. Руби воспользовалась этой возможностью, чтобы сунуть нос туда, куда обычно ей не было доступа, и нашла массу интересных вещей.

На столах аккуратными стопками были сложены бесчисленные папки, книги по шифрам, переложенные закладками и клейкими бумажками, и заметки, аккуратно записанные чернилами на листах бумаги. Там было несколько книг, в которых шла речь о передаче данных, в частности о корректирующих шифрах, которые позволяли компьютерам вычислить, были ли ошибки в принятой ими информации.

Этот предмет очень увлекал Руби. Она открыла книгу.

Бит четности – одна из простейших систем обеспечения безошибочной передачи двоичных данных. Отметим однако, что поскольку он указывает лишь, содержит ли эта информация четное или нечетное количество единиц или нолей, он уязвим к тому, что биты в последовательности будут переставлены, а не потеряны, – он не сможет этого…

Руби прервала чтение, когда в коридоре раздались шаги. Отойдя от стола, она прислушалась, но тот, кто шел по коридору, прошел мимо комнаты. Она продолжила рыться в бумагах Фроорна. Там был целый написанный от руки список возможных запирающих устройств: замок на магнитной карте, сканер сетчатки глаза, сканер отпечатка пальца, кодовый замок с клавиатурой, замок с синхронизацией изображения, замок с фигурным ключом, замок с поворотным ключом, с кнопочным ключом, с голосовым ключом…

Было похоже, что Фроорн работал над какой-то многоступенчатой системой безопасности, потому что на листке была также нарисована схема из трех квадратов, расположенных буквой Г, с буквами и цифрами, расставленными через определенные интервалы. У боковых сторон блоков были написаны цифробуквенные обозначения: В1, В2, В3, а вдоль одной стороны третьего квадрата – АК1, АК2, АК3. Рядом со схемой были приклеены шесть цветных бумажек, каждая из которых была помечена цифробуквенным шифром со схемы: В1, В2, В3 и так далее, – и надписана одним-двумя словами; некоторые были зачеркнуты и заменены на другие. На В1, к примеру, было написано МУХА, на В2 – ХЛОП; В3 – ПЕРЕДАЧА; АК1 – СПЕКТР. На АК2 было написано РОТОРНАЯ МАШИНА, потом зачеркнуто и заменено на ХРОМАТИЧЕСКИЙ. АК3 был отмечен просто знаком вопроса:?

Выглядело это так, как будто Фроорн пытался вычислить наилучший способ обезопасить каждую часть здания или ряд комнат.

Часы Руби пискнули, и она подскочила. Муха на циферблате мерцала желтым светом, что означало «ВНИМАНИЕ!» Потом на экране появилось сообщение.

ОШИБКА, Я ХОТЕЛ СКАЗАТЬ – ВСТРЕТИМСЯ В КАБИНЕТЕ ФРООРНА! ЕСЛИ ТЫ УЖЕ ВОШЛА В ЕГО ШИФРОВАЛЬНУЮ КОМНАТУ, ТО УХОДИ ОТТУДА!

P.S. ВСТРЕЧА ОТМЕНЯЕТСЯ.

Руби последовала указаниям и быстро вышла из шифровальной – как оказалось, вовремя, потому что когда она быстрым шагом шла по коридору, то наткнулась на Фроорна, идущего ей навстречу.

– А-а, ты вернулась, – произнес он неспешно, растягивая слова, как будто только что обнаружил нечто неприятное на подошве своего ботинка.

– Привет, Фрогорн, – произнесла Руби, намеренно произнеся «немое Г» так отчетливо, что слово «Фрог»[4] нельзя было не различить. Фроорна это явно разозлило.

– Как жаль, в детском лагере тебе не понравилось?

– В Лагере Гениев, ты имеешь в виду? – отозвалась Руби. – Да нет, там было весело, но ты же знаешь, как говорят: слишком много веселья – это скучно. Так что, полагаю, к лучшему, что я на тебя наткнулась.

– А мне кажется, что день будет ужасный, – возразил Фроорн. – Зеленые дни – это всегда такая скучища.

– Что ты несешь, какие зеленые дни? Черт возьми, Фрогорн, тебе иногда надо выходить наружу на часок-другой, проветривать голову.

– Я бы так и сделал, если бы кто-то мог взять на себя мою работу, но с тех пор, как мы потеряли Лопес, нам так и не удалось нанять кого-нибудь, у кого есть хотя бы одно мозговое полушарие.

– Странно, что ты еще не упомянул Брэдли Бейкера, а то вас всех послушать, так он был прямо единственным светом в окошке.

– Он действительно был светом в окошке, – заявил Фроорн. – Именно так – солнечным лучом. И хотя он мертв и канул во тьму, он никогда не был и никогда не будет бледной пародией на агента, как некая маленькая девочка, живущая в мире розовых пони.