Мормилай. Восстание проклятых

Дверь медленно отворилась. На пороге стоял по истине великан. Два мордоворота, что топтались позади него, теперь казались мне смешными и нелепыми карликами. Рыцарю пришлось пригнуться, чтобы переступить порог. Голова мужчины, как и у Матея была чисто выбрита, что позволяло видеть старые шрамы, которые её покрывали. Холодные, по-военному спокойные и бесстрастные глаза, словно ощупывали застывших перед ним людей. Рот Маркуса Авалоса походил на тончающую прорезь в гипсовой статуе, точно был лишен губ. Широкая квадратная челюсть придавала его образу суровой и диковатой красоты. Задержавшись взглядом на мне, он коротко кивнул, словно мы старые знакомые. Неспешной походкой, будто находился у себя дома, рыцарь прошел к столу, за которым сидел инквизитор, и без разрешения подхватил свитки, бегло их просмотрев. Каждый шаг паладина сопровождался металлическим бряцаньем, поскольку тот был вооружён до зубов. Вычурный полуторный меч покоился на поясе, то и дело лязгая ножнами по полу. За поясом два пистолета, перевязь с длинным кинжалом, на груди накрест ремни с пулями и пороховницами. Брезгливо отбросив свитки и переведя взгляд на инквизитора, паладин громыхнул:

— В чём его обвиняют?

Матей Кнедлик явно был человеком не из пугливых, однако тон рыцаря и названные им регалии всё же произвели на него должное впечатление. Он нервничал и не ждал от разговора ничего хорошего, поэтому вынужденно процедил:

— Обвинений великое множество, как у городского прокурора, так и у церкви. Я полагаю, перед нами сидит некий вид нечисти, порождённой вампиром.

— Порождённый, я не ослышался? – протянул паладин.

— Так и есть.

— На сколько мне известно, высших вампиров уничтожили ещё в прошлом веке, — продолжил рыцарь. — Проявляются лишь низшие из некромантов отступников. Вы хотите сказать, что у вас под носом завёлся высший вампир, способный обращать?

— Есть такое предположение.

— То есть вы только предполагаете, но поимкой не озаботились.

— Его ищут.

— Хорошо. Какие основания полагать, что обвиняемый не человек?

— На это указывают свидетельские показания, я так же выявил ряд физических признаков, например, свёртываемость крови, — надменно заявил Матей. — Я полагаю, он недавно обращен вампиром или находится под властью одержимости, которая едва начала проявляться.

— Место укуса обнаружили? — осведомился Маркус, бросая в мою сторону полный сомнений взгляд.

— Н-нет… Не обнаружили, но это только пока… Возможно, раны затянулись.

— Рана от укуса высшего вампира оставляет след навсегда.

— Послушайте вы, рыцарь Карающей плети великой Эвт, — гневно вскричал Матей Кнедлик. – Как вы верно помянули, вот уже век никто не сталкивался с подобным! Что вы хотите от меня?! Я только приступил к работе, а тут вы!..

Я слушал их и не верил своим ушам. Мир, в котором мормилай Алексей Яровицын оказался совсем недавно, становился всё шире и туманнее. Его границы исчезали на глазах, а законы переписывались и попирались, будто во сне.

— Не смейте говорить со мной в таком тоне. И успокойтесь. Вы позоритесь перед «обвиняемым», — и глазом не моргнув ответил Маркус, издевательски выделив последнее слово.

— Чем обязан визиту, Маркус Авалос? — взял быка за рога Матей. — Я на службе и веду допрос.

— Я разыскиваю одного человека. Он не местный, но по моей информации должен был навестить Крампор.

— Почему тогда вы обращаетесь к инквизиции и ко мне лично? Для розыска людей существует городовой, — заметил Матей.

— Потому, что тот, кто мне нужен, лежит на столе перед вами.

— Позвольте… — нервозно выдавил из себя Матей, вставая. — Что это значит?!

— Этот человек принадлежит ордену Карающей плети. Он наш агент. Произошло недоразумение, арест ошибочен.

Матей побагровел, его руки затряслись, сжимаясь в кулаки.

— Вот, грамота, подписанная Отражением Великой Эвт, — пророкотал паладин, опуская на стол грамоту со множеством цветных лент, скрепленную печатью. – Вы обязаны отдать предъявителю сего любого человека, на которого я укажу.

Инквизитор дрожащими руками поднял документ, принявшись жадно читать. Дойдя до последней строчки, он благоговейно припал губами к сургучному оттиску, и нехотя, но с достоинством поклонился рыцарю.

Глава 3

Смысл обретается лишь в истине, но, если она запрятана за пеленой собственной лжи, человек не способен её разглядеть.

Стук колес кареты время от времени сменялся шуршанием. Слуха доносились всхлипывания воды, шелест травы и деревьев. Я уже битый час притворялся спящим. После того как загадочный рыцарь забрал меня из застенок инквизиции, мы не разговаривали. Маркус Авалос грубо затолкал меня в карету, действуя с какой-то излишней поспешностью. Не взирая на всю помпезность, продемонстрированную рыцарем в момент своего явления в пыточную, едва мы оказались на улице, она улетучилась, будто унесённая ветром. Потом была долгая дорога в неизвестном направлении и томительная тишина. Я притворялся спящим, лежал с закрытыми глазами, обдумывая произошедшее.