Морок

– Ох, сколько мороки-то с вами. Это ж вы какие глупые. Тут целый мир, тут столько жителей всяких, кроме нас. Если вы к каждому будете лезть здороваться, то вы долго не протянете. Как вы думает, зачем людям маги-то так нужны? Вёдра носить? Так нет же! Вы помогаете оберегаться от тех, кто в этом мире зло творит, с кем человеку простому не справиться. А эта баба, да она просто следит за живыми, а кто помрёт скоро – по тому плачет, вой подымает, да саван чистит. Венька ей рубаху дал. Постирать дал дурак. Всё, что ей отдашь – всё саван будет. А ещё хуже, если у неё настроение хорошее было бы, так она потом за таким красавцем могла увязаться, вещи ему дарить, с какими мертвяков хоронят. Эх, вы…

Ночную тишину разорвал вопль ужаса. Матильда на четвереньках пятилась от Вениамина.

Маги пригляделись, но вместо товарища увидели старуху в белом, которая скалилась во тьме беззубым ртом.

– Не смотрите на неё! Молчите! – крикнула Лея.

До самого утра почти старая растрепанная женщина ходила вокруг магов, приседала, пыталась заглянуть им в глаза, пела странную старинную колыбельную, как будто хотела убаюкать их до смерти.

Маги выдержали. Никто не взглянул в чёрные бездонные глазницы. С рассветом привидение растаяло.

– Надо спасать Вениамина, – прошептала Матильда.

– Да что уж, там и спасать нечего, наверное, – ответила Лея. – Не бойся уже, говори вслух. Сейчас не страшно, можно хоть в лес, хоть в поле. Только запомните, если вы идёте по дороге, так по ней и идите. На закате, на рассвете, ночью не сворачивайте с тропы ни за что, даже если кажется, что жильё близко, а по полю будет быстрее, пара шагов – и дома. Даже один шаг сделаете с тропы, шаг этот может оказаться шагом к смерти. А что до Веньки, пошли поищем, только сильно не надейтесь…

Озираясь по сторонам, маги направились к злосчастному лесному озерцу. Вскоре на берегу у мостков они разглядели одинокое тело, распластанное на земле.

– Веня! – подскочил к нему Ярослав. – Веня!

Книжник очнулся. Он едва открыл глаза и слабо попытался улыбнуться в ответ.

– Вот и я, Ярушка, вот и я…

– Молчи, Веня, мы тебя возьмём сейчас, унесем, вылечим тебя…

– Как вы меня вылечите, если только я и умею лечить?

– Ничего, Веня, мы тебя возьмём, в избу сейчас вернёмся…

– В избу-у?– протянул книжник. – Нет уж. Жил я в деревне, так вся деревня от края до края – сто сорок семь шагов, был я в библиотеке, так тот библиотечный двор – восемь тысяч шагов. Я думал, больше не бывает. А с вами я вон сколько, полмира прошёл… Нет уж, в избу я не вернусь. Здесь останусь. В самом центре мира, где позади целая жизнь, а впереди ещё сто тысяч жизней.

Книжник смотрел в небо и улыбался.

– Веня, – тряс его за плечо Ярослав. – Да вылечим мы тебя, что ты заладил «здесь останусь». Дальше пойдём.

– Дальше, Ярушка? А знаешь, что дальше? А дальше мир может кончиться. Дойдём мы до самого края мира, Ярушка. А дальше что? Жить зачем? По воздуху ж не пойдём?

– Да придумаем что-нибудь. Тут до самого краю-то ещё идти незнамо сколько. Там и придумаем, как дойдём, – уговаривал Ярослав.

– Знаешь, вот все кончается. Всё! А ты посмотри, небо-то какое…

Ярослав задрал голову кверху, и все маги посмотрели, как бы пытаясь понять, что там такого необычного увидел Вениамин. Однако, всё было как обычно: синее небо, голубые облака…

– Веня, – тихо сказал Ярослав.

Книжник молчал, уставившись на небо.

– Веня! – повторил Ярослав громче.

– Всё, нет Вени больше, – строго сказала Лея. – Не тряси его, не вытрясешь из него ничего больше. Пока солнце не начало садиться, надо убираться отсюда.

– А Веня? – удивленно спросил Богдан.

– Копать нужно, и быстро, – подытожила Лея.

От могилы книжника шли молча, не сильно разбирая, куда идут и не глядя друг другу в глаза. Каждый винил себя за смерть молодого и глупого, ни разу не знавшего женщин, отчаянно желавшего быть главным, бесконечно надоедливого и раздражающего, но такого родного, смешного, наивного и нелепого юноши.

– А куда мы идём-то? – нарушила молчание Матильда. – Я совершенно не то направление держала в голове, мы же собирались к трактиру, где Миролюб, ему помочь.

– А что мы скажем Миролюбу? Он спросит: «А где же Веня?» А мы что скажем ему? Не уберегли мы Веню? Кто скажет? Может быть, ты? – зло ответил Богдан.

Дальше приятели опять шли молча. О каком-то, даже самом близком будущем, думать не хотелось и не моглось. Какое уж тут было будущее теперь, когда не было одного из них. Разве кто-то имел после того, что случилось, право на будущее? После того, как не уберегли книжника, разве они имели право даже хотеть чего-либо или мечтать? Разве могли они теперь помочь хоть кому-нибудь? Они, которые убили, так нелепо и глупо потеряли друга?

– Всё-таки Матильда права, – нехотя признала Лея. – Да, то, что произошло, это ужасно. Но, хотим мы или нет, а мы-то остались жить…

– Жить-то мы остались, – процедил сквозь зубы Богдан. – Да только имеем ли мы на это право?