Морозная гряда. Первый пояс

— Должен просить прощения и за её поведение, позорящее моё клеймо. Понимаю, что слов мало, а деньги для уважаемого Воина не главное. Потому вложил в оружие всё, что только мог. Оно лучшее из всего того, что я создал. И оно уже готово.

— Заткнулись, ублюдки! — он сделал глоток из кувшина. — Хорошо. Что ты хочешь продать?

Дверь снова скрипнула, на этот раз — за моей спиной, и тон мужчины поменялся.

— Уважаемый молодой мастер, — на этот раз Воин мужчина приветствовал меня, едва я ступил на каменную дорожку сада. — Рад вашему возвращению. Этот слуга беспокоился, что, купив чтение дешёвой книги, даже без следа духа создателя, молодой господин разочаровался в услугах нашего поместья. Этот слуга умоляет...

— И всё же... Я правильно понимаю, что это, — он помедлил, выделил голосом, — пилюли?

Я скрестил ноги, устраиваясь удобнее на холодном камне, и упрямо сжал губы. Может быть, отпрыски лучших семей города и обладают какими-то талантами, но кто сказал, что я их лишён? Пусть я не вижу над этим камнем никаких печатей или символов, но если для изучения техник мне хватало лишь одного касания чужой памяти из свитка, то кто может утверждать, что не сумею коснуться оставленной в этом камне памяти его создателя?

— Не хочешь по-хорошему?

— Пилюли? — скупщик подобрался, поднимаясь с подушек.

Мне только и оставалось, что склониться перед ним в уважительном поклоне:

— Шагай.

— Не могу сказать такого же. Но... Это оказалось забавно.

Похоже, сделка. В ином случае меня бы сюда не привели. Большая комната: шагов тридцать в длину каждая из её стен, множество перегородок вдоль них, занавесей, стоек со светочами в разноцветных фонарях. Придумано хорошо, но против меня совершенно бесполезно. По центру зала за широким столом полулежал на диване небритый здоровяк: знакомая школьная печать Указа, соученик из прошлых выпусков, дорогая, но мятая и несвежая одежда, перед ним фрукты и кувшины с вином. Похоже он и есть главный в этой скупке краденного. Скупщик смерил меня взглядом и приложился прямо к горлышку одного из них. Не дождавшись от него ни слова, я начал разговор сам:

— Старший, — в зале раздался новый голос.

— Мастер привыкла путешествовать налегке...

— Обмен?

Я смерил взглядом стоящих передо мной. Это самое слабое место моего плана. Изначально надеялся, что главный здесь будет слабее, и я смогу наложить на него свой Указ, запрещающий лгать, что так хорошо показал себя с кольцом. Но не вышло — не ожидал, что здоровяк-скупщик, окажется равен мне по звёздам. Могу его убить, но ничего не сделаю с помощью своего таланта.

Все же не зря я побывал в Аукционном доме и листал их списки торгов прошлых лет. Это первое, для чего мне сейчас пригодились названия пилюль. В жетоне теперь есть полный список проданных когда-то в городе снадобий сектантов, и я уже знаю, сколько мог бы выручить на аукционе. Но сколько от этой цены я получу здесь? И не окажется ли она слишком велика, чтобы соблазнить Воина на новую попытку нападения?

Я вынул руку из рукава, на этот раз демонстрируя на ладони предмет разговора — одинокую пилюлю.

Моя заминка длилась лишь мгновение, а затем я сложил руки в приветствии практика. Всё верно. Он мне уже не соперник. От Ледяного Шипа в упор наёмника не спасли ни доспехи, ни Покров. А кузнец явно не сектант с тайнами, позволявшими ему отбивать техники второго созвездия.

— Не стоит отчаиваться, уважаемый, вы юны, и у вас впереди ещё много возможностей сюда вернуться.

Надеюсь, моя улыбка была спокойной, когда я согласился с ним:

— Да, я ещё не раз повторю свой визит.

Выходя из поместья Тразадо, погруженный в свои воспоминания, я не сразу заметил знакомое лицо на той стороне широкой улицы. Но затем словно споткнулся, замерев на месте.

Там стоял служитель Улир, наказующий, приглядывающий за отрабатывающими долг Ордену вольными и которого я не ожидал увидеть с тех самых пор, как получил жетон внешнего ученика и освобождение от дальнейшей работы на Орден. Он стоял, прислонившись к стене поместья, и внимательно глядел на меня. Я помедлил и склонился в приветствии практиков. Он без промедления молча кивнул, не изменив позы. И даже в конце квартала Сорока Семей я чувствовал на спине его внимательный взгляд.

Глава 16

Глава Волков впечатлял. За месяцы, прожитые в Первом поясе, я видел немало сильных идущих, облечённых властью, но если не брать в расчёт старейшину и старика Кадора, то он вызывал у меня больше всего уважения и почтения. Высокий, широкоплечий, даже здесь, в центре защищённого лагеря, сидящий в броне. Твёрдый, внимательный взгляд. Шрам на щеке. Очень редкое, кстати, зрелище для высоких звёзд. Возможно, он, как и Гунир, получил его еще на Закалке? Обычно зелья затягивали все раны без следа. Воину нужно было попасть в серьёзный переплёт, остаться на несколько дней без зелий, с ядом в ране, чтобы случилось подобное. Или получить рану оружием и техникой, подобной моей Ярости, когда в тело попадает чужая сила и разрушает его.