Морозный рассвет

Следующие несколько дней были относительно спокойны. Я больше не покидала спальню, помня о чудовище, которое, слава Ледяной Богине, хотя бы не покушалось на мое уединение и не рвалось в покои! Еду приносили Мерлины, в основном Хельга, Бен показывался куда реже. Но заводить разговоры о том, что мне «просто стоит смириться», ни он, ни она больше не решались. Что, несомненно, к лучшему. После последней стычки силы говорить об этом было попросту глупо!

Метель бушевала, превратившись в настоящую пургу, и речи о том, чтобы выйти из дома, быть не могло. Приходилось сидеть в четырех стенах и вздыхать, строя планы мести. А когда-то в эти дни мы весело проводили время, танцевали среди украшенных в зимнем саду растений, пили горячий чай или легкое вино, разговаривали, играли в настольные игры – другими словами, развлекались.

Теперь же я лишь читала книги и смотрела в окно – вот все мое времяпрепровождение. Вообще-то, судя по погоде, затворниками на эти дни стали многие соседи, друг к другу в гости по таким заносам не отправишься. Сей факт спасал от необходимости объясняться с многочисленными знакомыми, кои могли нагрянуть в любое время. Придумать новые причины у меня бы, возможно, и получилось. Но обманывать я совсем не привыкла, да и сколько продлится моя ложь?

После четвертого дня добровольного заточения в спальню явился дядюшка, заявив с порога:

– Собирайся. Мы приглашены на ужин.

Он и правда был одет празднично: зеленый бархатный сюртук, белоснежная рубашка с ажурным воротником, даже монокль – признак того, что нас ждет мероприятие невероятной важности.

– У меня нет настроения, – буркнула я, даже не удосужившись уточнить, кто этот отчаянный малый, додумавшийся пригласить нас к себе в такую ужасную непогоду, а еще как сеньор шаман изволил отреагировать на сие самоуправство?

Бен тяжело вздохнул.

– Кэндис, пожалуйста. Я думаю, сейчас совсем не время капризничать, – попросил мужчина тихо. – Лучше собирайся.

– Да куда же? – удивленно воскликнула, все еще не собираясь потакать его странным прихотям.

Или меня попросту выгоняют из дома, только чересчур изысканно?

– Все узнаешь.

– Мы идем играть в снежки? – пошутила вяло, хотя настроения веселиться, конечно, совсем не было.

– Что? – дядюшка воззрился на меня непонимающе, а потом нахмурился. – Что ты, ужин будет проходить в гостиной. И прошу, оденься понаряднее.

Я во все глаза смотрела на Бена.

– Что это значит?

– Просто ужин. Прислать Хельгу на помощь?

Сеньор Мерлин снова глубоко, с заметным надрывом, вздохнул.

– Господин желает с нами отужинать, – наконец, произнес неохотно, вероятно, прекрасно понимая, что восторг такое приглашение не вызовет.

Я сначала оторопела от неожиданности и просто умопомрачительной наглости «гостя», но быстро отмерла:

– Что?! – переспросила на всякий случай, надеясь, что все-таки ослышалась.

– Кэндис, успокойся…

– Ему мало, что он все отобрал, так еще и приглашает меня в моем же доме на ужин?!

– Не преувеличивай…

– Он не знает, как еще можно меня унизить?! – прошипела, не обращая внимания на попытки Бена усмирить мой пыл.

– Детка, не кричи…

– Как не кричать, дядюшка?! Это же форменное издевательство!

– Все не так, каким кажется, поверь!

Во мне кипел гнев, которому требовался выход.  Хотелось рвать и метать во всех смыслах, разбить посуду, например, кричать так, чтобы позже горло засаднило. Но я знала, что выливать всю свою злость на бедного пожилого опекуна, который лишь отчасти виновен в сложившейся ужасной ситуации, не стоило. Уверена, ему самому не так уж легко, это видно по выражению лица – прямо сейчас он был напуган почти до смерти.

Однако, чтобы успокоиться, пришлось не только несколько раз глубоко вздохнуть, но и все-таки от души швырнуть оставшийся от последней трапезы стакан в стену.

Мелкие осколки разлетелись по всей спальне, зато слегка отрезвили.

– Тетя Хельга целый день провела на кухне. Уважь хотя бы ее, – пробормотал Бен, едва не попав под град острых стеклышек.

Еще все тяжело дыша, я перевела взгляд на дядюшку. Он утирал пот со лба, который буквально струился по лицу. Мне стало стыдно.

– Прости, ты не поранился? – спросила, подбежав к нему.

Он скомкал кусок ткани, сунув его в нагрудный карман пиджака, покачал головой и, взяв меня за руки, несильно сжал ладони.

– Нет-нет, все в порядке. Милая, я знаю, что тебе тяжело, – проговорил мягко. – Но кое-что сейчас скажу, а ты все-таки послушай. Это недолго. Хорошо?

– Да, я слушаю, – вспышка злости сменилась на раскаяние, поэтому кивнула, даже не вдумываясь.

– Не все, что болтают о таких, как наш господин, – правда, – я тут же вскинулась, но он продолжил: – Я говорю это не потому что боюсь его, хотя, скрывать не буду: страх есть, и еще какой. Но я прожил длинную жизнь, повидал многих людей и, клянусь, некоторые из них были куда более жестоки и страшны…

– Дядюшка…