Morrowind

— Найти легко — из тех пяти больших юрт, что стоят в центре нашего посёлка, ашхан Сул-Матуул занимает среднюю. Но, согласно нашим традициям, незнакомец не может просто зайти к ашхану или шаманке племени без приглашения или разрешения. Иначе его просто не станут слушать, что бы он не желал сказать. В цивилизованных землях тоже ведь есть такая традиция, и она зовётся субординация, верно?

— Верно, красавица. Как же мне тогда быть?

— Сначала обратись к гулахану Забамунду. Его юрта справа от жилья ашхана, если стоять лицом ко входу. Гулахан это что-то вроде близкого друга и доверенного лица ашхана. Добейся у него разрешения увидиться с вождём и тогда уже можешь идти к Сул-Матуулу.

— Спасибо за совет, добрая девица. Пусть духи будут благосклонны к тебе на твоём жизненном пути! — сказал я и направился к центру посёлка. Мда, вот тебе и оторванные от жизни туземцы. «Взятка», «субординация», «доверенное лицо» — девушка не просто повторяла услышанные слова, а полностью понимала их смысл. Если вождь и шаманка будут такими же образованными, то переговоры окажутся сложнее, чем я себе представлял.

— И тебе удачи, мёдоречивый незнакомец! — улыбнулась девушка и, помахав мне на прощание рукой, подняла кувшин, а затем направилась к одной из окраинных юрт.

* * *

Когда, откинув полог, я зашел в юрту к гулахану, он как раз сидел на полу и пил чай. Высокий данмер крепкого телосложения был одет в хитиновую броню. Рядом с ним лежал небольшой топорик, тоже из хитина. Увидев незнакомое лицо Забамунд быстро потянулся к оружию, но, поняв, что я один и не выказываю враждебных намерений, вновь обхватил пиалу двумя ладонями.

— Приветствую тебя, гулахан Забамунд!

— Здравствуй, незнакомец. С чем пожаловал?

— Мне нужно встретиться и поговорить с вашим ашханом, Сул-Матуулом. Ты дашь на это разрешние?

— Наш вождь занят многими важными делами, негоже отвлекать его по пустякам. Какое у тебя к нему дело?

Прикинув, стоит ли хранить тайну причины своего визита от доверенного лица ашхана или можно ему всё рассказать, чтобы показать важность встречи, я выбрал второе и ответил:

— Я считаю, что я — Нереварин, возрождённый Неревар. Я прибыл в ваше племя, так как слышал, что тут почитают культ Нереварина, а значит, смогут направить меня на моём пути.

— Ты, чужеземец, считаешь себя Нереварином? — усмехнулся Забамунд. — И какие же причины заставили тебя прийти к таким мыслям?

Хороший вопрос. Не отвечать же ему, что так решил император Сиродиила. Здесь упоминание этого имени вызовет лишь негативную реакцию. Ну-ка, вспомним, что там говорилось в сопроводительном письме, которое Кай давал мне почитать.

— Я был рожден в день определённый пророчеством и мои родители никому неизвестны. Таковы признаки истинного Нереварина, и я ими обладаю.

— Что-то не припоминаю, чтобы пророчество точно сообщало день рождения избранного. А то, что твои родители неизвестны вовсе не показатель — существуют сотни эльфов и людей, о предках которых ничего не известно. Так что же, они все Нереварины? Боюсь, твои притязания на роль возрождённого Неревара беспочвенны, и беспокоить нашего вождя по такому надуманному поводу я не позволю. Уходи, чужеземец!

И что, это всё? Моё задание провалено из-за какого-то упёртого ханжи, который одним взглядом определил, что я не достоин быть Нереварином? В глубине души зародилась злость на этого заносчивого урода, которая быстро переросла в Гнев! Заметив что-то в моём взгляде, гулахан стёр ухмылку со своего лица и вновь потянулся за оружием. Но я уже смог совладать с собой. Гнев не утих, но теперь был под моим контролем. И он же подсказал мне, что делать дальше.

Я скинул сумку на землю, повёл плечами, проверяя, как укреплена за спиной клеймора, и, взявшись за рукоять кинжала висевшего на поясе, тихо, но с угрозой сказал:

— Гулахан Забамунд, твои слова оскорбительны для меня, но я прощаю твоё невежество. Однако мне всё ещё необходимо поговорить с твоим вождём. Потому я бросаю тебе вызов на поединок за возможность встретиться с ашханом Сул-Матуулом!

— У нас на поединках бьются только до смерти, чужеземец, — сказал Забамунд, поднимаясь с пола и беря в руки топор. — Ты готов рискнуть своей жизнью ради встречи с нашим вождём?

— Готов!

Внезапно в глазах воина появилось уважение. Он повесил топорик на крепления на поясе и произнёс:

— Ты отважен и горд, незнакомец. А по твоей тренированной фигуре и движениям я могу судить, что ты великий воин. Я уважаю это и прошу простить меня за сказанные ранее слова. Мне будет жаль, если придётся убить такого воина как ты, и ещё больше жаль, если я погибну сам. Потому, если ты не настаиваешь на поединке, я согласен тебя проводить в юрту к ашхану.

Я убрал руку с ножа и кивнул:

— Извинения приняты. — А затем протянул ему руку: — Меня зовут Никторн.

— Я Забамунд, но ты и так это уже знаешь, — улыбнулся гулахан. — Что ж, пойдём, поговорим с Сул-Матуулом. Надеюсь, он не слишком расстроится из-за того, что мы прервём его послеобеденный сон.

* * *

Перед входом в жилище ашхана Забамунд повернулся ко мне и сказал: