Морская дорога (ЛП)

Подарок, который мне сделал Бьярни, я опробовала впервые, как только мы вышли из бухты Херьёльфснеса. И молитва, которой он меня научил, сработала. Наш корабль подлатали, у нас имелся достаточный запас продуктов, мы шли вдоль более-менее населённых берегов, к тому же Херьёльф дал нам проводника. Поначалу Бьярни сам хотел отправиться с нами, но Херьёльф сказал, "Не стоит". Я заметила, как буквально миг отец с сыном смотрели друг на друга, а затем Бьярни сказал, "Ну что же, хорошо. Не стоит". Мне было жаль. Путешествие показалось мне лёгким. Началась весна, и паковый лёд только-только отошёл от берегов фьорда. Мы лавировали между островами, а ледяные горы Гренландии поблёскивали на солнце к северу от нас. Через некоторое время земля отступила, и мы оказались в открытом море, продолжая двигаться на северо-запад. Земля не казалась зелёной, но, тем не менее, это путешествие не было ужасным. Выдержка Бьярни Херьёльфсона, который не позарился на эти незнакомые земли, и умудрился, после всех штормов, точно найти место, которое описал ему его отец, казалось, сопровождала нас. Я произнесла заклинание, и белые горы блеснули на солнце, волна бережно баюкала нас, а мы, тем временем, не спеша, проходили мимо новых и новых островов.

И вот, наконец, мы увидели подходящую под описание гору, которая указывала вход в невидимый с моря, глубоко врезающийся в сушу залив Эриксфьорд. Войдя во фьорд, мы уже не видели открытого моря, и миновали острова, на которых зимовал Эрик, когда исследовал вновь открытую страну, там мы увидели остатки его лагеря. До того, как мы обнаружили вход в Эриксфьорд, мы шли, согласно описаниям, держась восточнее горы, лавируя между плавучими льдами. В конце концов, в последний момент, перед нами открылся узкий проход во льдах, ведущий в залив. А потом мы шли под парусом с лёгким бризом между берегов фьорда, какого я никогда не видела прежде. Свободная ото льда вода казалась угольно-чёрной, подёрнутая слабой зыбью. Справа от нас возвышалась огромная серая гора, она приближалась и становилась всё больше. Мы прошли мимо входа в узкий фьорд, который заканчивался круто вздымающимся ледником. Затем мы оказались в окружении айсбергов из голубого льда, казалось, они совсем преградят путь, но внезапно мы оказались на чистой воде. Восточный берег фьорда вздымался отвесными и неприступными скалами, а на пологом западном виднелась линия серо-зелёных холмов, за которыми резко поднимались заснеженные горы. Мы приблизились к берегу и увидели зелёный холм с плавными очертаниями, лежащий между скал. Ниже раскинулся каменистый берег, и очень скоро мы заметили на нём что-то, и это были не валуны или тюлени, а лодки. На прибрежном склоне возвышались зелёные холмики, оказалось, это торфяные крыши построек, а над ближайшей из них вился дымок. На склоне холма паслись коровы и овцы, зелёная трава уже пестрела первыми весенними цветами — одуванчиками. И когда мы сошли на западный берег и вдохнули ароматы свежих трав, из моих глаз покатились слёзы, потому что это был запах дома.

А теперь я устала, Агнар. Давно уже мне не приходилось вспоминать так много. Проведи остаток этого дня как хочешь. Прокатись верхом по холмам. Молодому человеку не стоит проводить целый день в четырёх стенах. Давай же, ступай. Я хочу побыть одна, а завтра ты снова найдёшь меня здесь.

Глава седьмая

Четырнадцатое июля

Июль в Братталиде. Гудрид Торбьёрндоттир сидит у порога дома Эрика Рыжего вместе с его дочерью Фрейдис. Они выскабливают овечьи шкуры, чтобы сделать их мягче, но работают не слишком усердно. Белые облака медленно проплывают над фьордом, в просветах между ними сияет солнце. Фьорд цвета голубого льда, небольшие волны облизывают одинокий айсберг, выброшенный на берег. С другой стороны фьорда возвышается гора под названием Бурфьелл, от неё тянется цепочка айсбергов, кажется, что они загораживают выход в открытое море. Но здесь, в Братталиде, самый разгар лета. Двери длинного хлева распахнуты настежь, накопленный за зиму навоз вынесли наружу и разбросают по лугам. На пастбищах зеленеют травы, вокруг дома бродят куры, разрывая утоптанную землю. Дягиль возле двери уже вырос до уровня крыши, его цветы опутывают связки рыбы, подвешенной для вяления. Над выброшенными на берег водорослями роятся мухи, а двое на берегу латают днище перевёрнутой лодки.

Гудрид Торбьёрндоттир счастлива. Усадьба Эрика построена в защищённом месте, позади неё вздымаются скалы, толстые стены домов возведены из камня и торфа. Пастбища Эрика обширны, у него двадцать семь коров и примерно пятьдесят овец с ягнятами, родившимися уже в этом году. Каждый день его люди возвращаются с рыбной ловли с полными лодками трески и лосося, а вчера его сыновья вернулись с удачной охоты с богатой добычей — северный олень, тюлени и китовое мясо. Будет много еды, кажется, что голод и дурные сны остались далеко позади.