Морская дорога (ЛП)

Я вспомнила, как двое поднимают тело Халльдис, завёрнутое в мокрый плащ, и бросают её за борт, накатившая волна сразу же поглощает тело.

— Нет, — сказала я. — Я вообще ни о чём не могла думать.

— Но, если ты — христианка, тебе не нужно думать. Твой Бог — всё, что тебе нужно знать.

— Тогда я знаю одно, — говорю я ей. — Я знаю то, что сказал Тангбранд — Господь сбросил Люцифера с небес, он упал в море и всё ещё там. Ёрмунганд, Великий Змей, властвует во внешнем море, там его царство, и Христос не имеет там власти, потому его не было с нами на корабле.

Тьёдхильд схватила меня за плечи и развернула лицом к себе.

— Но ты ошибаешься, Гудрид, ты не права! Раб Херьёльфа рассказал мне другую историю. Он поведал, что когда во время шторма учеников Христа обуял ужас за свои жизни, учитель сказал им: "Почему вы напуганы? Где ваша вера?" И тогда он повернулся и сказал ветру и волнам: "Умолкните, перестаньте!" И шторм сразу же утих.

— Ну, — пробормотала я. — Христа не было с нами на корабле. Я не верю, что он вообще когда-либо плавал в наших морях.

— Но он был на вашем корабле! Тангбранд передал его тебе. Он должен быть в твоём сердце!

Я рванулась от неё.

— Нет! — Вдруг я зарыдала, что меня разозлило. — Нет! Нет! Нет! Я не виновата, что всё так случилось! Это не я! Не я!

Я хотела убежать от неё, но, несмотря на высокий рост, она всегда была очень быстрой, так что остановила меня.

— Постой, Гудрид. Я не обвиняю тебя в том, что произошло. Я говорю, что сила божья вложена в наши руки. В твои и мои. Мы с тобой женщины, что нам остаётся делать? Это суровая земля, но, если у нас есть вера, мы сможем свернуть горы. Он так и сказал мне!

Внезапно меня чуть не стошнило от вида этой благоразумной женщины. Думаю, родись я сильным мужчиной, я боролась бы изо всех сил. Я убивала мы своих врагов и выживала в ледяной пустыне. Меня не одолевали бы призраки, белые или чёрные, ведь у меня было бы столько сил, чтобы даже не думать о них. Я хотела ударить Тьёдхильд. Меня тошнило от её веры.

— Нет, — сказала я. — Моя вера не так сильна. И это не моя вина.

— Разве ты не понимаешь? — сказала она мягко. — Видит Бог, все мы слабы. Но позволь мне сказать тебе ещё кое-что. Мой сын Лейф пообещал мне поговорить с королём Норвегии. Король Олаф хочет сделать весь мир христианским. Лейф попросит его прислать нам священника. Тогда мы сможем построить нашу собственную церковь, здесь в Зелёной стране. Если у Господа будет здесь свой дом, он будет приглядывать за нами. Он станет нашим пастырем и будет защищать и слабых, и сильных.

И хотя я злилась, эта мысль успокоила меня, даже несмотря на то, что она сказала, я опять почувствовала к ней симпатию. Я была одинока, Агнар, и совсем недавно потеряла приёмную мать. Меня пугала жизнь в этом новом мире, некому было вести меня. Я пугалась собственной силы. Иногда горы приходят в движение, раскалывается лёд, море исторгает огромные волны, обрушивающиеся на сушу, где мы обитают наши хрупкие тела. Ночами я лежала на деревянном корабле и слушала, как вокруг нас трескаются льдины, и чувствовала волну, которая поднимается, когда лёд обрушивается в море. Хочешь, расскажу, что хуже всего на корабле во время шторма? Чего я больше всего боялась? Это желание броситься за борт. Я вижу, как волна поднимается над планширем, или как она разбивается о борт корабля и заливает нас. Вижу, как под нами разверзаются бездны; вижу бескрайнее море, оно напоминает движущиеся на нас горы, и всё, что мне хочется — сдаться. Я не хочу сопротивляться морю, Агнар, я просто хочу погрузиться в него. Я хочу броситься в этот хаос, окружающий наш маленький мир.

— Я хотела бы церковь, — призналась я Тьёдхильд, хотя всё дулась на неё. — Церковь, построенную на камне, как тот самый дом, что выстоял во время бури.

Она взяла меня под руку и подвела к загону с овцами. — Всё будет хорошо, Гудрид, у нас будет церковь.

Тьёдхильд устроила так, чтобы все христиане Братталида по воскресеньям молились вместе. Если стояла хорошая погода, мы собирались под открытым небом, на площадке, где доят овец, прямо в центре поселения. Когда погода не позволяла молиться снаружи, мы переходили в пристроенную в конце лета женскую комнату. Эти общие собрания поставили отца в очень неудобное положение. Одно только упоминание нового бога приводило Эрика в ярость. Обычно он кричал:

— Убери с глаз моих долой своих беспомощных богов, твой бог годится лишь для младенцев! Пристало ли мужчине поклоняться твоему расчудесному богу, который пальцем не пошевелил, чтобы спасти самого себя? И не рассказывай мне сказку об овечьем стаде. Мужчины должны быть волками! Помнишь, в какой стране мы живём?

Так что Торбьёрну пришлось помалкивать, он не посещал собрания Тьёдхильд, где собирались лишь женщины и рабы, там мы преломляли вяленую рыбу и кислое молоко, потому что в Зелёной стране не было ни хлеба, ни вина. А я пошла туда, хотя и злилась. Однажды я почувствовала себя настолько обиженно и неуютно, что убежала из поселения и произнесла что-то типа заговора.