Морская служба как форма мужской жизни

Поэтому и всплывали, дизеля гремели на все море, сотрясая стихию, а газовыхлоп соляровой отработки летал над океаном. А над ним, над этим самым выхлопом – летали «Орионы», а у них – газоанализаторы и – ага!

Даже полусонная, висящая где-то прямо над головой Луна – Волчье Солнышко, тоже морщилась от их грохота, прикрываясь обрывками туч, словно ватными одеялами. В отместку, она предательски подсвечивала лунной дорожкой вытянутый изящный черный силуэт всплывшей подлодки, раскачивающейся на волнах, словно в танце. Супостат так и называл эти лодки – «Foxtrot”. Видимо из черной зависти. Набив батареи до норм, вновь погружались, раздвигая океан, как ножом.

Иногда станция радиоразведки обнаруживала работу радара (РЛС) «Ориона», зло и тревожно, прерывисто рычал ревун, по отсекам гремела команда «Срочное погружение!», люди бежали по боевым постам, лодка скрывалась под волнами, а там – давай, Бог, ноги! Меняли скорость, курс, глубину, иногда слышали «плюхи» сброшенных буев, посылки «квакеров», гидроакустических авиационных буев.

А то наш старый, но недобрый, приятель, четырехмоторный самолет базовой патрульной авиации «Орион» пригласит сюда противолодочные фрегаты на вечеринку, и начнется такая свистопляска, что ты!

Чего-чего, а искать они умели. Весь фюзеляж самолета был набит всяческой аппаратурой, с десятком опытных грамотных операторов.

Эти ребята – не кучка киношных размандяев из боевика, они дело свое знали, а воздухе они вряд ли бывали реже, чем ходили по земле.

Русских подводников они тоже уважали и подходили к ним со всей серьезностью, вцепляясь в обнаруженную субмарину с остервенением и азартом охотничьих псов в кабанью ляжку. Кто говорит, что оторваться от преследования легко – тот или лукавит, или никогда этого не делал!

За все время автономки в этих квадратах только пару раз гидроакустики засекали подозрительные шумы на пределе дальности. Они исчезали примерно через несколько минут и уж никак не могли считаться достоверным контактом. Да и станции были старые, о поиске по дискретным составляющим тогда и не мечтали. На то были другие лодки, поновее и по-технологичнее.

Как ни колдовали над картой командир, старпом и штурман, как ни пытался сделать аналитический прогноз начальник РТС, используя карты гидрологии моря – реальных результатов не было, хоть тресни! Данные разведки из полученных радиограмм, отрывочные радиоперехваты «осназовцев» тоже не помогали. Командир очень не любил ходить в неудачниках, сейчас его воображение рисовало мрачные картины предстоящего отчета командованию, уничтожающе – презрительный взгляд комбрига, и его укоризненное: «Ну, что же вы, любезный Валерий Александрович…»

После этих слов он искренне был готов провалиться сквозь перекрытия этажей штаба, воду, землю – вплоть до самого ада – только бы не видеть комбрига и не слышать его ироничных укоров, в издевательски-гротескной форме. Бывало-с… Таких случаев с ним было не много, и, как правило, к его личной квалификации командира-подводника они особого отношения не имели. Он, конечно, нес полную ответственность за все, и никогда не увиливал и не старался подставить других. Но сам про себя, в тайне считал, что виновен в «проколах» и мелких провалах кто-то из его подчиненных или начальников— в каждом конкретном случае…

В конце концов, в любой военной организации, в любой военной структуре всегда есть главные специалисты, обязанные выдавать рекомендации командиру, по восходящей. Вот только вот в чем штука – командир лишен такой возможности подбирать себе этих специалистов… Вот отсюда все беды и противоречия – считал он. Иногда он шутил в обществе таких же командиров подлодок, что его офицерам очень повезло с командиром, а вот ему с офицерами – не всегда! Что думали об этом офицеры – он не знал! Впрочем, у него тоже были командиры, целая восходящая лестница, и он не особенно радовался общению с ними. Они его вслух не критиковали, а вот что думали…

Сейчас – все другое, и он сам был недоволен собой – ЛИЧНО. Как ни верти – что-то шло не так, что-то он недоделал, недодумал!

Но вот что? Вот бы «просветление» какое снизошло сквозь прочный корпус и подволок Центрального, да прямо к его командирскому креслу!

Опять всплыли, соблюдая осторожность. Но не успела стечь с надстроек вода, как послышался отчаянный вопль оператора станции радиоразведки: – Пеленг 245, предполагаю работу РЛС самолета!

– Срочное погружение! – отдал команду командир.

Опять ушли на глубину. 100 метров, 120… маневр уклонения, – разворот. Акустики обнаружили всплески от падения серии «квакеров», гидроакустических радиобуев, выставленных самолетом. Вторая линия барьера легла уже прямо по курсу.

Просто так удрать не получалось… А вот тут, в паре миль, есть чудесная банка, вроде отдельно стоящей высокой скалы над подводной долиной – вспомнил командир, Как раз с глубиной метров в сто, и если зайти за нее, то у экипажа «Ориона» будут трудности. А с чем черт не шутит, когда у Бога обеденный перерыв? Штурман – молодчина – вывел лодку к банке, как «жигуль» к родному гаражу.