Морская волчица (СИ)

Руками Николай пришелся по талии к кромке трусиков и потянул их вниз, ощущая, как задрожало ее тело, как ноги призывно развелись в стороны, как она облегченно простонала, приподнимаясь, чтобы помочь стянуть с себя последний элемент одежды. А еще больше для Николая стало усладой для ушей, как она застонала, когда он обвел ее сочащееся смазкой лоно. Когда его почерневшие от демонских вен пальцы исчезли в ее горячих и мокрых складочках. Когда большой палец призывно задел клитор, слегка его помассировав. Когда его два пальца внутри нее были зажаты узкими стеночками, такими горячими и манящими. Он сам не выдержал. Николай низко застонал куда-то в изгиб ее шеи. Тело переполнилось эмоциями. Как же хотелось оказаться в ней. Хотелось брать ее на этой кровати раз за разом. Хотелось целовать ее кожу, слизывать всю влагу, слышать эти прекрасные звуки — стоны и его имя.

Но он не хотел торопиться, не хотел делать ей больно. В голове крутилась яркая мысль, что это все теперь его. Навсегда его. Николай не отпустит ее, не даст в обиду, не посмеет ее обидеть. Она будет только его. Демон внутри торжествующе улыбался. Демон внутри только этого и хотел. Демон внутри в данную минуту стал самим Николаем. Сейчас не было разделения. Он хотел ее во всех смыслах. Как король желает сильного союзника, как Николай желает любви и семьи, как корсар хочет свободы и частичку моря, как демон хочет иметь ее во всех позах, на всех поверхностях, до потери голоса чтобы она стонала его имя. Николай сейчас был этим всем.

Луна закатывала глаза, на каждое его короткое движение в ней, на каждое касание клитора, на каждый его поцелуй в шею. Внутри взрывались фейерверки и порхали бабочки. Она хотела больше, хотела сильнее, глубже, хотела его так сильно, что сводило пальцы на ногах. Она притягивала его за голову к себе, страстно и мокро целовала, забывая обо всем на свете. Хаос внутри трепетал перед ним. Он не вырывался наружу, он ожидал его внимания. Как Луна сама лежала перед ним, полностью открытая его ласкам, ожидала его прикосновений, истекая соками и пошло постанывая.

— Николай… Пожалуйста… — скулила она, когда его пальцы задевали стенки изнутри, мягко обводя их и массируя.

— Знала бы ты как я тебя хочу, — горячо шептал он ей на ушко, покусывая мочку, — Как хочу вдалбливаться в узкую и мокрую киску, готовую для меня одного. Как хочу доводить тебя до пика раз за разом. Как хочу наблюдать как мой член проникает в твое лоно.

— Николай… — простонала Луна, увлажняясь от его слов еще больше.

— Потерпи, моя волчица, еще чуть-чуть…

Он добавил к двум пальцам еще один, от чего из ее глаз чуть не брызнули слезы от переизбытка чувств. Николай, довольный проделанной работой, продолжал погружать пальцы в ее естество, потянулся к своему белью, наконец снимая его и освобождая колом стоящий член. Устроившись между раздвинутых ножек, он еще раз прошелся по груди поцелуями, спускаясь вниз к животу. С характерным хлюпающем звуком убрал пальцы, отчего она издала недовольный стон, больше похожий на скулеж.

Николай пристроил головку к входу, провел по складочкам, собирая смазку, потерся о клитор, вызывая новую волну вздохов и стонов, а потом плавно вошел внутрь. Его охватило невероятно чувство узости и жара. Луна закатила глаза, открывая в безмолвном стоне рот. Она чувствовала каждую его венку, каждое короткое движение вперед, все глубже к ее эпицентру. Николай из последних сил держался, чтобы не войти в нее одним движением, чтобы не доставить ей боль. Он наклонился к ней, вовлекая ее в новый мокрый поцелуй, сам в это время продолжая поступательные движения.

— Николай… Ах!

Глаза заполнились слезами, скопившимися в уголках. Ланцов в страхе, что сделал больно, остановился, целуя каждую слезинку. Но это были эмоции, которые Луна не могла сдержать. Она сама толкнулась ему навстречу, поднимая бедра, так, что он наконец оказался в ней полностью.

— Прошу… — скулила она, хватаясь за его плечи, как за спасательный круг. — Не останавли… Ах!

Но он и так ее понял, начиная двигаться. Совершать толчки. Доводить ее до исступления. Чувствовать, как пульсируют стеночки, обхватившие его член. Пытаться отвлечь себя от близкого конца в ее коже. Помогало плохо. От ее запаха, от мягкости ее тела, а самое главное от отзывчивости и нежности, его распирало изнутри. Каждый толчок в ней казался не таким, как прошлый. Каждое касание воспринималось новым шагом к чему-то большему. В каждом ее взгляде читалась новая грань любви и преданности, безоговорочной капитуляции перед ним, нежности и страсти. Его захлестывала волна новых чувств. Он тонул вместе с ней в ее море. Казалось, воздух наполнился влагой. Связь с хаосом стала настолько сильной, что его уже было невозможно отделить от нее. Потому капельки воды сами появлялись из неоткуда, а количество смазки само по себе увеличивалось, делая все, чтобы им было комфортно, чтобы они были как никогда близки друг с другом.