Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

В то время как английский флот из-за нехватки средств стоял на мели, Мишель де Рюйтер и Корнелис де Витт привели голландский флот в эстуарий Темзы, разгромили новый форт в Шернессе и захватили или сожгли пять крупных военных кораблей в Чэтэм-Рич, включая легендарный Royal Charles. Это была победа Йохана де Витта, его идеи, его энергия и его видение: он считал ее "лучшим полномочным представителем из всех" на мирных переговорах, подкрепляя свою дипломатию тем, что держал флот в море до ратификации мира. Медуэйский рейд и последующий Брединский договор поддержали режим Истинной свободы против растущего энтузиазма оранжистов.

Хотя современные памфлеты связывают победу на Медуэе с "Вечным эдиктом" от июня 1667 г., ограничившим роль принца Оранского, эта мера была навязана неохотному де Витту формирующейся партией центра, которая нарушила консенсус амстердамской/голландской элиты в области морских держав. Бикерские родственники де Витта утратили свое господствующее положение, их заменили бывшие союзники Коенрад ван Бойнинген и Гиллис Валкенье, которые объединились с харлемским пенсионарием Гаспаром Фагелем, чтобы помешать Великому раадскому пенсионарию, самому важному гражданскому чиновнику республики в отсутствие штадхолдера. Эдикт был обоюдоострым: он упразднял должность стадхолдера в Голландии, а затем и в Утрехте, но фактически обеспечивал принцу Оранскому получение звания генерал-капитана по достижении им совершеннолетия, что гарантировало возобновление партизанской борьбы.

В Бреде Карл II добивался признания своего суверенитета над морями, хотя его материальные претензии к голландцам были относительно незначительными. Символика власти и престижа была жизненно важна для восстановленной монархии Стюартов, как и для республики де Витта. Оба они были вовлечены в сложную трехстороннюю игру, в которой Людовик XIV держал большинство лучших карт. Де Витт понимал, что союз с Англией для противостояния французской гегемонии будет фатальным для режима Истинной свободы и статуса великой державы, поскольку голландцы "будут вынуждены в силу обстоятельств войны взять на себя основное бремя сухопутных боевых действий, в то время как англичане возьмут на себя это бремя на море". Изолированная Англия всегда была бы более эффективной морской державой, чем континентальная Республика, но перенос расходов на оборону на армию передал бы власть в руки Оранжевой партии.

Однако эти заботы остались в будущем, когда де Витт и его сторонники использовали рейд Медуэя, ставший высшей точкой голландской морской мощи, в политических целях. Их пропаганда, рассчитанная в первую очередь на внутреннее потребление, была доведена до крайности: Голландские слова и изображения глубоко оскорбляли английскую монархию. Корнелис де Витт заказал у Яна де Баена, художника, которым восхищался Карл II, великолепное изображение для ратуши Дордрехта: он сам, огонь, дым и голландский флаг, развевающийся над Шернессом. Корнелис Биссхоп создал аналогичный аллегорический образ, украшенный символами мира, справедливости, свободы и единства. Это были лишь кульминационные моменты в потоке слов и изображений, олицетворяющих голландский успех. Голландцы настолько доминировали в средствах разработки, производства и распространения информации, что это наступление оставило англичан без слов. Карл II понимал, что ему необходимо обеспечить себе возможность ответить, овладеть искусством морского боя. В его объявлении войны в 1672 г. содержалось требование уничтожить изображение де Баэна в Дордрехте, а также подчеркивалось унизительное положение королевского Карла, используемого в качестве ярмарочного аттракциона. После того как эти требования стали общеизвестными, неудивительно, что оскорбительное изображение было линчевано толпой оранжистов в Дордрехте. В конечном итоге последствия Медуэйской войны оказались настолько пагубными, что Стивен Бакстер задал вопрос: «Разумно ли было нападать на Чатем?» В Медуэйской войне государство Голландская Республика переступило границы дозволенного морским державам. Оно унизило крупную монархию делом, словом и образом, причем оскорбление было усилено публичным хвастовством силой и последствиями. Через пять лет режим был сметен.

К тому времени, когда в 1673 г. королевский дворец Карла был тихо разогнан, голландский художественный рынок пришел в упадок. Заказы иссякли, картины хлынули на пресыщенный рынок, цены упали, многие художники уехали за границу. Ни рынок, ни цены так и не восстановились, а халтура и полумеры пришли на смену изощренности и проницательности. Художники, имевшие рынок сбыта за пределами Соединенных провинций, уехали, в частности, отец и сын Виллемы ван де Вельде, художники морской державы. Они перебрались в Лондон и взяли "королевский шиллинг". Самые значительные работы сына лежали в будущем. При восстановленном оранжистском режиме голландский вкус отошел от моря, а архитектура отказалась от гражданских программ республиканских морских портов в пользу помещичьего быта дворянства.