Морские дьяволы

Подсвечивая путь фонарем, Ворохов обогнул металлическую конструкцию и, стараясь не подниматься выше метра ото дна, поплыл вперед. Бизяев следовал за ним параллельным курсом с отставанием на полкорпуса. Интуиция, развитая за время опасных глубоководных погружений и рискованных боевых операций, вновь не подвела Ворохова. Случайно обнаруженные остатки корабля оказались далеко не единственной достопримечательностью дна Чесапикского залива. Вскоре легководолазы наткнулись на остов небольшого суденышка размером с портовый буксир. Судно лежало, накренившись на один борт и почти наполовину зарывшись в ил. Глубина, где оно затонуло, составляла всего тридцать четыре метра. Ворохов решил, что судно не представляет ценности, иначе его давно бы подняли. Небольшие размеры затонувшего судна и незначительная глубина позволяли сделать это без особых усилий. Проплыв мимо никому не нужного и, очевидно, давно забытого судна, боевые пловцы двинулись дальше. Следующий корабль они обнаружили в трех кабельтовых от первого. Это была несамоходная баржа, затонувшая скорее всего во время шторма. Ворохов сделал такой вывод, когда увидел свисающий с ее носа стальной канат. Он уходил на дно и терялся, зарывшись в ил. Отпущенный или обрубленный канат означал, что команда буксира не смогла по каким-то причинам буксировать баржу и бросила ее, после чего та и затонула.

Ворохов отметил, что при взгляде на залив с берега, особенно в лучах яркого дневного солнца, он выглядит наполненным жизнью: по проложенному фарватеру следуют грузовые и пассажирские суда, ближе к берегу рассекают волны скоростные катера и прогулочные яхты, и, наконец, у самой кромки прибоя, оседлав волну, носятся на своих серфингах любители экстремального водного спорта. Здесь же, у самого дна, да еще во мраке ночи, залив выглядел мертвым, а скелеты затонувших кораблей являлись наилучшим тому подтверждением. Даже рыбы избегали этого мертвого места. На всем своем пути боевые пловцы не встретили ни одной. Хотя по своему личному опыту знали, что рыб обычно привлекает свет подводного фонаря…

В зеленоватом окуляре акваскопа темной стеной возник борт еще одного затонувшего судна, но Ворохов, взглянув на свой компас, не поплыл к нему, а повернул налево. У пары «морских дьяволов» не было лага, но командир разведгруппы почувствовал, что они уже проплыли нужное расстояние и пора поворачивать к гавани. По мере приближения к берегу в слое темных донных отложений стали появляться островки довольно чистого морского песка, и в какой-то момент весь накопившийся на дне ил внезапно исчез. Ворохов понял, что здесь не раз чистили тралами. Сделанное им наблюдение косвенно подтверждало, что они плывут в верном направлении: регулярная очистка дна могла производиться только в бухте, где располагалась гавань военно-морской базы. Та же мысль пришла в голову и плывущему рядом с командиром Бизяеву. Он прикоснулся к руке Ворохова и, когда тот оглянулся в его сторону, показал ему кулак с двумя отогнутыми пальцами, что означало: до базы осталось два кабельтова. Ворохов отрицательно мотнул головой и показал Бизяеву в ответ четыре пальца. Но в конечном итоге выяснилось, что именно Данил оказался прав.

Несмотря на регулярное траление, на дне осталось немало мусора, выброшенного за борт и смытого с проходящих через бухту кораблей во время шторма. Луч фонаря командира разведгруппы «морских дьяволов» то и дело выхватывал из темноты увязшие в песке обрывки капроновых и стальных тросов, обрезки труб, проржавевшие и покрытые водорослями металлические канистры и даже бочки. Чтобы во время движения не пораниться о ржавые, но от этого не менее острые края металлических конструкций, морским разведчикам приходилось плыть значительно медленнее. Снижение скорости движения Ворохов считал вполне оправданным, хотя его и нервировала задержка. Но именно эта предосторожность спасла жизнь боевым пловцам.